Кассандра в бессильной злости ударила сжатым кулаком по раме.

— У, чтоб вам всем! — безадресно прошипела она в пустоту и, бросив последний взгляд на темнеющий внизу особняк, отошла от окна. Бесполезно, с тоской думала она, спускаясь вниз по шаткой чердачной лесенке. Нет там Нейла. Наверняка отец упрятал его подальше, только чтобы ей опять не пришло в голову к ним заявиться!.. «Будто я уж настолько дура, — свирепо подумала Кассандра, — и рискну влезть в окно после того, как меня один раз уже на этом поймали!» Она тряхнула кудрями и засопела. Дура, не дура, а попытаться могла, пожалуй, — да только было бы ради кого!

Шмыгнув носом, девушка заперла на щеколду дверь чердака, прошла по темному коридорчику третьего этажа и спустилась на второй. Бросила пасмурный взгляд на дверь своей комнаты — что там делать? Читать неохота, а Шишша совсем стала старая и за год порядком отвыкла от своей хозяйки, не потискаешь ее, как бывало… И есть не хочется, и спать еще рано, и мама с папой нынче вечером в столице, на приеме у герцогини эль Вистан, куда ее, конечно, не взяли… Кассандра, вспомнив величественную старуху в черном бархате, поежилась. Нет уж, лучше немного поскучать дома, чем показываться ей на глаза!

Послонявшись по комнатам да так и не найдя, чем себя занять, Кассандра в самом мрачном расположении духа отправилась в сад. Побродила между деревьев, посидела на мраморной скамеечке у храма Танора, прошлась вдоль тихой зеленой изгороди — раз, другой… И в конце концов остановилась, задрав голову, у старого дуба, на котором они столько раз сиживали с Нейлом вдвоем. Само дерево было скрыто изгородью, но край разлапистой ветки — той самой — нависал над ней, бросая тень на газон. Кассандра прерывисто вздохнула и шмыгнула носом. Она вдруг почувствовала себя такой одинокой и несчастной, что хоть волком вой. Хотя какое одиночество может быть под крышей родного дома, когда рядом мама и папа, а всего через неделю приедет Крис?.. К тому же, совсем скоро ей исполнится семнадцать, и будет большой праздник, и гости, и небесные огни, и торт, и подарки… А впереди еще долгих два месяца лета!

Девушка вновь шмыгнула носом. Да к демонам этих гостей, если Нейла среди них все равно не будет! То есть, конечно, и так бы не было, но… В носу отчаянно защипало, и младшая дочь барона, совсем как когда-то безымянный возлюбленный ее матушки, тот, «с обворожительными манерами», вытерла его рукавом. Нейл был Кассандре не просто другом, он был частью ее жизни, неотъемлемой составляющей ее маленького мира, такой же важной, как семья, как драконьи крылья, как она сама — и вместо этой части сейчас зияла дыра. Ах, если бы можно было повернуть время вспять!..

На глаза сами собой навернулись слезы.

— Ох, Нейл, — всхлипнула Кассандра, утыкаясь лицом в прохладную зелень изгороди. — Ну зачем я тогда всё испортила? Ты ведь предупреждал… А теперь ты… Где ты? Что они с тобой сделали из-за меня?!

Она не ждала ответа. Вцепившись пальцами в гибкие колючие ветви акации, она горько заплакала — по себе, по ушедшему другу, и плакала долго, до тех пор, пока по ту сторону изгороди вдруг не раздался какой-то шорох и следом тихий, взволнованный голос:

— Пожалуйста, успокойтесь… Не нужно так!.. С ним все хорошо, правда!

Кассандра вздрогнула и открыла глаза.

— С ним правда все хорошо, — повторила стоящая по ту сторону изгороди рыжеволосая молодая женщина в коричневом платье. Лицо у нее было грустное и доброе.

— Г-госпожа Делани? — прерывисто всхлипнув последний раз, пробормотала Кассандра. Та кивнула и улыбнулась — тихо, ласково, почти как мама. Потом с опаской оглянулась назад и заговорила быстро, торопливо, еще больше понизив голос:

— Он вернулся из школы и сразу уехал, в тот же день… Я не знаю, куда, наверное, далеко, потому что вещей было много. Его светлость что-то говорил о Предгорье, и они уехали вместе, а потом его светлость вернулся один…

Кассандра впилась в изгородь мертвой хваткой:

— Он поправился, да, госпожа Делани?

— О, конечно! Давно!

— А его тогда… не сильно наказали?

— Совсем не наказывали, не переживайте…

— И он вернется? Оттуда, из Предгорья? Домой?

Женщина, застыв на мгновение, снова обернулась назад и с тревогой прислушалась. Кассандра подалась вперед.

— Не бойтесь, — шепнула она, — Мелвин прячется на старом каштане возле пруда, а у охраны сейчас как раз смена караула. И от веранды до нас далеко!

Зеленые глаза изумленно блеснули в густеющих сумерках:

— Откуда вы знаете?!

— Так… — смутилась Кассандра, — не важно… Но он же вернется, госпожа Делани? Не бойтесь, я не приду опять, только скажите…

Та, помедлив, с сожалением качнула головой.

— Не знаю. Может быть… Но вряд ли надолго, скорее, так же, на один день перед отъездом обратно в школу, и то…

— И то, когда меня здесь уже не будет, — горько закончила за воспитательницу Кассандра. Та опустила глаза.

— Не расстраивайтесь, — совсем тихо сказала она. И вновь прислушавшись к чему-то у себя за спиной, сделала шаг назад. — Мне нужно идти, госпожа Д'Элтар. И вам тоже было бы лучше… Не стоит никому видеть вас здесь.

Кассандра склонила голову.

— Да, я понимаю, — пробормотала она. — Конечно, идите, я не хочу, чтоб еще и у вас были из-за меня неприятности. И… Спасибо, госпожа Делани.

— Не за что, — прошелестело в воздухе, и воспитательница растаяла маленьким коричневым призраком между древесных стволов. Чуть погодя издалека донесся ее мелодичный голос, повторяющий имя Мелвина. Кассандра, выпустив из ободранных о шипы ладоней ветви акации, постояла у изгороди еще немного и, развернувшись, медленно побрела назад к дому.

* * *

Орнелла эль Тэйтана, невозможно хорошенькая со своими рассыпавшимися по плечам золотистыми локонами и ярким румянцем на щеках, сердито смотрела в большое напольное зеркало. Она уже который час вертелась перед ним и так и эдак, прикладывая к груди одно платье за другим, и все никак не могла выбрать. Позади герцогини, на широкой кровати с позолоченным изголовьем, возвышалась гора разноцветного шелка и кружевных оборок, на ковре были разбросаны туфельки — пар двадцать, не меньше — но всё было не то!..

Ее светлость прижала к себе нежно-голубое шелковое платье с очаровательными серебряными бабочками, нашитыми на лифе, бросила вглубь зеркала пристальный взгляд и сморщила нос. Слишком невзрачное! Да и скорее дневное, нежели вечернее… Платье, громко шурша, упало в руки горничной, а ее светлость потянулась за следующим. Алое, с открытыми плечами и глубоким вырезом, смотрелось на ней великолепно — но не слишком ли оно вызывающее для незамужней девицы?.. «Да еще это черное кружево по подолу, — с сомнением подумала Орнелла, — и шлейф… Нет, не годится!» Вихрь алого атласа метнулся в распахнутые объятия горничной, а герцогиня эль Тэйтана, покосившись в сторону гардеробной, где оставалось всего несколько платьев, раздраженно фыркнула. Ну что ты будешь делать? Все вешалки заняты — и все равно надеть нечего! Темно-зеленое, с пышным турнюром, длинными рукавами и черными розами по шлейфу и поясу, делает ее похожей на вдову; белое с розовой отделкой, маленькими рукавами-буфами и прелестным кружевным воротничком она уже надевала на прошлой неделе; синее атласное — чересчур закрытое, желтое муслиновое — годится только для пикника… Она с сомнением бросила взгляд на черное бархатное платье с низким квадратным вырезом, золотым поясом и золотой же вышивкой в треугольных прорезях юбки. Хм! Оно, конечно, на диво к лицу ей, но этот чёрный цвет!.. Он всегда старит. А плотный тяжелый бархат вообще скорее для осени, не для лета.