время лишает его голоса. Гарри недостаточно хорош, чтобы использовать Светлую магию без слов и палочки, а Тёмная магия требует по крайней мере одного элемента. Дверь кабинета окончательно закрывается, когда ключ поворачивается в замочной скважине и плывёт в руку директора.

Гарри в ловушке.

Директор улыбается ему ласково и дружелюбно.

— Ты готов идти?

Гарри дёргает плечом, сгоняя жука, и пытается найти выход, но директор просто сгибает пальцы. Гарри тянет невидимая сила, и он вваливается в камин, в котором директор использует летучий порох, чтобы доставить их на Косую Аллею.

Последнее, что видит Гарри перед тем, как зелёное пламя уносит его прочь — это маленький светящийся жук, который становится всё больше и больше.

Они приземляются в одном из многочисленных каминов Гринготтса. Со всех сторон их окружают толпящиеся гоблины. Один или два смотрят на них с отвращением, но большинство из них слишком заняты очередями нетерпеливых волшебников, ожидающих, пока их отведут в их хранилища или завершат какие-то операции.

Директор подходит к самому началу очереди, и Гарри по велению магии директора дергается за ним. На мгновение Гарри надеется, что кто-нибудь увидит и поможет ему, но разве кто-нибудь когда-нибудь протягивал ему руку помощи? Верёвка, связывающая его руки, возможно, была невидимой, но это не мешает его рукам быть неестественно прижатыми друг к другу, также невидимость самих верёвок не помешала отпечаткам от них появиться на его коже. Гарри знает, что его движения странные и неестественные: он всем телом отклоняется от директора, пытаясь сопротивляться притяжению магии, но каждую секунду, спотыкаясь, всё равно делает несколько шагов вперёд. Его лицо искажено решимостью и ужасом.

Но никто ничего не замечает.

Дойдя до начала очереди, директор замирает в ожидании. Гоблин не смотрит на него, поэтому он откашливается. Наконец гоблин поворачивается к директору. Этот гоблин оказывается не тем, с которым Гарри когда-то говорил прежде. Он совершенно уверен, что помнит тот неприятный шрам, который проходит от его… её? — как вообще различить мужчин и женщин гоблинов? — щёки до кончиков пальцев.

Директор добродушно улыбается, глаза его блестят.

— Добрый вечер, Мистер Гоблин.

Гоблин отворачивается, незаинтересованный.

Мерцание исчезает, а улыбке теперь не хватает дружелюбия.

— Добрый вечер, Мистер Гоблин, — повторяет директор, на этот раз громче.

Не поворачиваясь к нему, гоблин говорит:

— Очередь существует не просто так, Дамблдор, и даже такой прославленный преступник, как вы, не имеет права нарушать правила Гринготтса.

На лбу директора начинает вздуваться вена.

— Я действительно настаиваю…

— Нет, это я действительно настаиваю. В конец очереди, как и все остальные, — перебивает гоблин, и только после этого отдаёт всё своё внимание ведьме, с которой разговаривал прежде, оставляя разъяренного директора без внимания.

Наконец, директор двигается к концу очереди, бормоча о том, что гоблины — неуважительные создания, делая это достаточно громко, чтобы его точно все услышали.

Гарри думает, что теперь понимает, почему гоблины так плохо обращаются с директором.

Стоя в самом дальнем углу, директор начинает напевать, как будто его совершенно не волнует вся эта ситуация.

Директор пытается игнорировать взгляды, но Гарри замечает, как он вздрагивает всякий раз, когда плохое слово о нём достигает его ушей, как недобрые взгляды на него заставляют его волноваться, как сплетни, распространяющиеся за ладонями, заставляют его нервничать.

Гарри не понимает, почему он так напряжён. Гарри жил так с момента своего вступления в Волшебный Мир и даже до него, и никто даже не подумал спросить у него, комфортно ли ему из-за этого. И теперь, когда директор в кои-то веки в первый раз столкнулся с этим, он тут же начал на это жаловаться?

Гарри отворачивается так сильно, насколько ему это позволяет сделать заклинание, и старается отвлечься от того, что его ждёт. Вынужденный грабить Гринготтс — воровать у гоблинов — Гарри будет в восторге, если сможет этой ночью хотя бы выжить, но он на это не слишком сильно рассчитывает. Он сомневается, что биение его сердца так уж важно для его «спутника», а сам он не сможет позаботиться о себе со скованными руками, связанным языком, неспособный использовать магию.

Медленно очередь продвигается вперёд. Страшные истории, которые он слышал о Гринготтсе и судьбах тех, кто пытался украсть у гоблинов, настолько занимают Гарри, так что время проходит быстро. В мгновение ока они снова оказываются впереди очереди.

Директор натягивает на лицо улыбку и достаёт старый ржавый ключ.

— Хранилище 402, пожалуйста, — дружелюбно говорит директор.

— Это ваше хранилище, Дамблдор, или ещё одного вашего фальшивого подопечного? — отвечает гоблин, не обращая внимания на угрожающий взгляд, который директор бросает на него в ответ.

Сквозь зубы директор выдавливает:

— Это хранилище моё. Моей семьи. Уже на протяжении четырех поколений.

Гоблин фыркает и звонит в колокольчик, чтобы позвать своего коллегу, который должен будет сопроводить их вниз.

Подошедший гоблин моложе и выглядит так, будто только что стал считаться взрослым. Тем не менее он уже имеет уверенную походку и гордо задирает свою голову.

— Ключ, — требует он. Директор передаёт его ему. Он подвергается тщательному осмотру, прежде чем гоблин кивает. Без лишних слов он поворачивается и уходит. Директор спешит за ним, забыв о Гарри и заклинании, поэтому тот остаётся стоять на месте.

— Пожалуйста, — говорит он банкиру, слишком торопясь, чтобы даже удивиться тому, что его голос к нему вернулся, — он пытается проникнуть в хранилище Лестрейнджей, позвоните…

Он резко замолкает, когда директор вспоминает о нём, и снова тянет его за собой заклинанием.

Гоблин медленно моргает, затем кивает Гарри. Широкая кровожадная улыбка раскалывает его шрам надвое.

— Пусть попробует, — говорит он достаточно громко, чтобы услышал Гарри, — и если тебе удастся что-нибудь украсть, верни владельцу.

Гарри кивает, и его дёргают с глаз долой в одну из тех неудобных вагонеток, которые везут его в ещё одно мучительное путешествие, которое на этот раз оказывается ещё хуже, потому что длится намного дольше прежних. Они проезжают мимо водопадов, связанного дракона, вверх и вниз, снова вверх, налево, направо, мимо тревожно большого собрания человеческих черепов, вниз, вниз, а затем резко вверх. Несколько ловушек всё ещё забрызганы старой, а иногда и свежей кровью. Водопад сбрасывает с Гарри все чары, но директор безмятежно улыбается, смотрит на него и говорит:

— Что ты теперь собираешься делать? Тебе уже поздно бежать.

Каждое мерцание в его глазах поет: «Слишком поздно, слишком поздно».

Неохотно Гарри остаётся на месте.

Директор улыбается шире.

Тележка останавливается.

За несколько секунд директор подчиняет гоблина или использует на нём Конфундус, в любом случае невинный свидетель оставляет их в покое. Даже не бросив взгляда на