Кроме того, преподавательский состав и учащихся духовных школ «освещала» не только внутренняя агентура, но и оперативные источники в кругах, к которым неизменно тянется всякая православная душа. Планом агентурно-оперативной работы на 1956 г. 6-го отдела 4-го Управления КГБ при СМ УССР предусматривались перевод в Киево-Печерскую лавру монахов-конфидентов КГБ из Западной Украины и проведение новых вербовок среди братии с целью добиться, чтобы «в качестве блюстителей и проводников пещер была поставлена наша проверенная агентура»[736]. Материалы органов МГБ – КГБ пестрят многочисленными агентурными сообщениями о беседах ничего не подозревавших паломников, посетителей, тех же семинаристов с негласными помощниками ведомства госбезопасности.

Гости из-за «железного занавеса»

По мере относительной либерализации общественно-политической жизни в СССР после смерти И. Сталина и ХХ съезда КПСС (1956 г.) развитие получили международные связи, в том числе по линии общественных и религиозных организаций, страну стали посещать зарубежные делегации, включая конфессиональные. В этой связи негласные помощники КГБ в ОдДС и других учебных заведениях стали привлекаться к выполнению собственно контрразведывательных и разведывательных задач.

Оперативные источники «подводились» к членам иностранных делегаций, посещавших ОдДС и КДС и нередко задававших «провокационные» вопросы по поводу свободы вероисповедания в СССР. Во время визита в ОдДС (1956 г.) Бодуэна, настоятеля католического монастыря во Франции (агента спецслужбы, по информации внешней разведки КГБ СССР), с ним удалось установить непринужденное общение агентуре из числа преподавателей и конфиденту-семинаристу «Княжевскому», которые убедительно продвигали в беседах выгодную советской стороне информацию, появилась и перспектива переписки (под контролем КГБ) с зарубежным «религиозным авторитетом»[737]. Упомянутый «Княжевский» и конфидент «Иванов» проявили себя перспективными помощниками спецслужбы и готовились для отправки на работу за рубеж «с целью разведки и организации контрразведывательных мероприятий против зарубежных церковных центров»[738].

6 марта 1957 г. гостем ОдДС оказался депутат парламента Франции, бывший министр Раймонд Шмитлен, «проявивший большой интерес к личному составу семинарии, их социальному происхождению, образованию, причинам формирования религиозных убеждений воспитанников до их поступления в семинарию» (иностранца, «задававшего провокационные вопросы», опекали «Семинарист» и другие негласные помощники контрразведки)[739]. Немало хлопот местным чекистам доставили в 1957 г. гости VI Всемирного фестиваля молодежи.

Вспомним и такую неординарную фигуру, как епископ Смоленский и Дорогобужский Иннокентий (Иван Сокаль, 1883–1965 гг.), в 1910 г. окончивший Киевскую духовную академию. В 1944 г. он был назначен благочинным всех русских церквей и приходов в Югославии и провел масштабную объединительную работу, обратившись к Патриарху Алексию І с прошением «принять весь русский приход Белградской церковной общины в юрисдикцию Русской церкви, чтобы наша церковная жизнь в дальнейшем могла протекать под непосредственным архипастырским руководством Вашего Святейшества». 8 апреля 1945 г. в Белград прибыла делегация Русской православной церкви. Причт и община Свято-Троицкой церкви в Белграде были приняты в каноническое и евхаристическое общение и подчинение с Московской патриархией. Патриарх Алексий утвердил отца Иоанна в должности благочинного русских православных приходов Югославии. В феврале 1950 г. протоиерей Иоанн Сокаль с семьей вернулся на Родину, получив назначение ректором в Саратовскую духовную семинарию. В 1956–1957 гг. служил ректором Одесской духовной семинарии.

На патриотической основе о. Иоанн (известный контрразведчикам как «Семинарист») оказывал квалифицированную помощь в условиях нарастания межблокового противостояния в мире, когда и зарубежные религиозные организации стали интенсивно втягиваться зарубежными спецслужбами в разведывательно-подрывную деятельность против СССР. О. Иоанн находился в хороших отношениях с митрополитом Анастасием (Грибановским, вторым Первоиерархом РПЦЗ в 1936–1965 гг.), протоиреем Владимиром (Родзянко, будущим епископом Сан-Франциским и Западно-Американским Василием), известным церковным деятелем русского зарубежья архимандритом Киприаном (Керном), профессором Свято-Сергиевского богословского института в Париже, близким к Народно-трудовому союзу (представлявшему неизменный интерес для советских спецслужб)[740].

Как отмечалось в плане «Мероприятий по усилению разведывательной и контрразведывательной работы органов КГБ по церковно-сектантской линии» от 25 мая 1959 г., ЦК КПСС поставил перед органами КГБ «серьезную задачу» – «особое вниманием уделять проникновению нашей агентуры в зарубежные антисоветские центры с задачами разведывательного и разложенческого характера» с учетом активизации в последние четыре года использования в подрывных целях разведками «буржуазных стран» религиозных организаций, главным образом в среде эмиграции в США[741].

В целом документы органов КГБ считали оперативную работу по семинариям «слабой», указывая, что к сентябрю 1955 г. на 222 учащихся приходится всего лишь 4 агента (без учета негласных помощников среди преподавателей и администрации)[742]. Как отмечалось в отчете 6-го отдела 4-Управления КГБ УССР (1955 г.), «недостаточно активно ведется агентурная работа по выявлению враждебных элементов, проникающих в духовные семинарии… Из числа слушателей указанных семинарий агентура не вербовалась»[743]. Задача активизации агентурно-оперативной работы в КДС неизменно значилась в планах работы антирелигиозного отдела Секретно-политического управления КГБ УССР.

Считалось также, что возможности семинарий, которые с 1956 г. постепенно начали посещать иностранные делегации и гости, не использовались и для «подставы квалифицированной агентуры чекистских органов закордонным антисоветским церковным центрам, …ведущим подрывную работу против Советского Союза по заданию иноразведок»[744].

Вместе с тем приходится признать, что в решающей степени контроль и влияние спецслужб на религиозное образование обеспечивались привлечением к негласному сотрудничеству ключевых фигур управления духовной сферой Украины (конфиденты «Православный», «Птицын», «Антонов»). Однако привлеченные к сотрудничеству под давлением, на основе «компрометирующих материалов» идеологической окраски, стремившиеся хотя бы таким образом получить возможность спасать очаги духовной жизни, владыки без особого энтузиазма поддерживали конфиденциальные отношения с чекистами.