За годы своего правления сеййид Турки пережил несколько попыток захвата Маската в целях отстранения его от власти. Самыми серьезными из них были те, в которых участвовали его главные оппоненты-претенденты на власть – сеййид ‘Абд ал-‘Азиз и сеййид Ибрахим ибн Кайс[304].

Сеййид Турки ибн Са’ид скончался в мае 1888 года. «По порядку престолонаследия, существовавшему тогда в Омане, – докладывал консул Российской империи в Багдаде Петр Егорович Панафидин, – власть должна была перейти к брату покойного, Джамаль ад-Дину». Человеком, как говорят, он был энергичным и личностью среди оманцев влиятельной. Но у сеййида Турки имелось «три совершеннолетних сына от одной и той же матери: сеййид Фахад, сеййид Файсал и сеййид Мухаммад». В дело вмешались англичане, и «на престол взошел средний сын умершего султана, сеййид Файсал, молодой человек, 21-го года, весьма ограниченный и необученный даже грамоте» (правил 1888–1913).

Признание Англией сеййида Файсала новым правителем Омана, отмечал русский дипломат, «состоялось 18 мая 1890 г., и обставлено было очень торжественно». В Маскат «к этому дню прибыл полковник Росс», английский генеральный консул в Бушире, – на канонерке «Лоуренс». Для участия в торжествах по случаю восшествия на престол сеййида Файсала в Маскат пришло еще одно английское военное судно – «Моряк». «Утром, под председательством полковника Росса, состоялся дурбар [прием]». На него собрались «все должностные лица и офицеры английских судов» в парадной форме. Полковник Росс зачитал приветственное послание вице-короля британских владений в Индии. Затем «произнес речь, в которой выразил надежду, что юный султан будет следовать примеру своего родителя, снискавшего себе расположение правительства Ее Величества», и удостоенный высшего знака отличия – ордена «Индийской звезды» 1-ой степени. В ответной речи сеййид Файсал «обещал быть верным слугой Ее Величества».

После обмена речами из орудий английских военных кораблей, стоявших в бухте, был дан салют в 21 выстрел. Аналогичным количеством выстрелов ответили на этот салют из орудий маскатских фортов. «Дурбар закончился раздачей подарков»[305].

Из донесений российских дипломатов следует, что и «по праву старшинства», и по своим качествам, «в силу присущих ему ума и энергии», «наследовать престол отца» надлежало сеййиду Фахаду. Но в глазах англичан, докладывал секретарь российского консульства в Багдаде Алексей Федорович Круглов, он являлся «угрозой» и для их ставленника, и для них самих. Опасаясь «встретить в лице энергичного и способного сеййида Фахада серьезного противника распространению английского влияния в Маскате», сообщал А. Круглов, британцы восшествию его на пресол воспрепятствовали. Попросту говоря, от власти подвинули.

«Не отказавшись от своих прав на трон, – отмечал А. Круглов, – сеййид Фахад удалился со своими приверженцами в пустыню, и с тех пор не переставал тревожить страну» частыми и дерзкими набегами.

«Внезапная смерть сеййида Фахада, – доносил А. Круглов (19.09.1894), – которую англичане выдают за самоубийство, на самом деле есть дело рук англичан», отделавшихся, таким образом, от «умного и беспокойного» противника их стремлению к полному и абсолютному подчинению Маската Британской империи. Англичане, писал А. Круглов, «уже с давних пор имели известные виды на владения Маската». И потому старались избавиться, и как можно скоро, от сеййида Фахада, человека способного и прозорливого, а значит, – «могущего и не согласиться быть их слепым орудием». Сначала англичане «воспользовались своим исключительным положением в тех краях и возвели на престол сеййида Файсала», который, судя повсему, станет исполнять все, что они захотят. А после этого и вовсе избавились от сеййида Фахада. Когда же его не стало, то им «представилась возможность еще больше забрать в свои руки их ставленника, чтобы направлять его деятельность сообразно намеченным ими целям»[306].

В 1891 г. сеййид Файсал заключил с англичанами соглашение (от 19 марта), согласно которому обязался никогда и никому не сдавать, не продавать и не закладывать ни части территории Омана без согласования данного вопроса с британским правительством[307].

Активное вмешательство Англии в дела Омана, информировал российское внешнеполитическое ведомство консул П. Панафидин, «обратило на себя внимание француского консула в Багдаде». По его мнению, содействие британцев восшествию на престол сеййида Файсала ибн Турки, сопрвождавшееся еще большим вовлечением Омана в сферу влияния Англии, явилось «прямым нарушением обязательств Англии и Франции от 1868 г. насчет того, чтобы уважать независимость правителей Маската и Занзибара».

В силу сказанного, извещал П. Панафидин, французское консульство поставило перед своим правительством вопрос о «необходимости появления французского флага в водах Персидского залива, как для поддержания своей торговли и престижа, так и для противодействия деятельности англичан по подчинению себе Омана» и распространению британского влияния на все земли Прибрежной Аравии[308].

Из донесений П. Панафидина следует, что деятельность английского политического агента в Омане, полковника Эдварда Мокклера, руководившего, можно сказать, молодым султаном, «направляя его действия согласно английским интересам», была высоко оценена британским правительством. В октябре 1891 г. его назначили исполняющим делами политического резидента Британской империи в Месопотамии и генерального консула в Багдаде.

Во время правления сеййида Файсала ибн Турки Маскат неоднократно подвергался набегам племен. Так, в 1895 г. город захватил шейх Салих ибн ‘Али, верховный вождь племени бану харс. «В первой половине минувшего февраля, – говорится в донесении (от 18 марта 1895 г.) титулярного советника Виктора Федоровича Машкова, секретаря консульства Российской империи в Багдаде, – арабские племена … обратились к султану Маската с просьбой допустить их в стены города якобы для закупки продовольственных запасов. Но в первую же ночь, с 12 на 13 февраля, они овладели городом. Пытались при этом умертвить и самого султана, который с преданными ему людьми … укрался в одном из старинных португальских фортов [Джалали]. Резня на улицах продолжалась в течение 18 дней. С обеих сторон много убитых и раненых. … 3 марта стороны заключили перемирие, сроком на три дня», дабы дать возможность иностранцам, не успевшим покинуть город, сделать это. В течение срока действия перемирия стороны заключили соглашение: «взамен выплаты контрибуции полуразрушенный и ограбленный Маскат вновь перешел в руки султана»[309].