По Сибскому договору (под ним, к слову, стоит подпись и английского консула в Маскате г-на Уингейта) султан Маската брал на себя ряд конкретных обязательств, а именно:

– во-первых, что таможенные пошлины на товары, завозимые из Внутреннего Омана в Маскат, Матрах, Сур и другие города султаната, не будут превышать 5% от стоимости товара;

– во-вторых, что жители Внутреннего Омана получат право свободного передвижения во всех прибрежных городах;

– в-третьих, что власти Маската не станут предоставлять убежище преступникам, бежавшим из земель Внутреннего Омана, и будут возвращать их тамошним властям.

Со своей стороны имам обязался, что:

– племена Внутреннего Омана не будут совершать набеги на прибрежные племена, равно как и вмешиваться во внутренние дела султаната;

– власти Внутреннего Омана гарантируют свободу и неприкосновенность личности всем тем, кто пожалует в их земли из султаната; а также то, что они не будут чинить им никаких препятствий, а все спорные вопросы решать миром.

Следует отметить, что договор этот оставался в силе в течение 35 лет, и являлся единственным, принятым всеми племенами Омана, юридическим документом, регулировавшим отношения между султаном и имамом, лидерами общин мусульман Побережья и Внутреннего Омана[325].

К сказанному выше добавим, что избрание Мухаммада ибн ‘Абд Аллаха ал-Халили (по предложению шейха племени ал-хариси) имамом произошло после убийства имама Салима ал-Хариси (по слухам, убийц к нему подослал сеййид Таймур)[326].

Согласно донесению английского консула в Маскате, говорится в экономической хронике, опубликованной в журнале «Торговля России с Востоком» за март-апрель 1927 г., «внешняя торговля Маската в 1925/26 г. составила сумму в 673 817 фунтов стерлингов против 612 833 фунтов стерлингов в 1924/25 году». В Маскат было ввезено товаров на 447 910 фунтов стерлингов, а вывезено на 225 907 фунтов. Главными предметами ввоза являлись: рис, сахар и хлопчато-бумажные ткани. В импорте в Маскат первое место занимала Индия (394 839 фунтов стерлингов). Персия в 1925/26 г. ввезла в Маскат товаров на 17 046 фунтов стерлингов; Англия – на 12 333 и Америка – на 26 425 фунтов[327].

В 1932 г. сеййид Таймур отошел от дел. Передал власть сыну, сеййиду Са’иду ибн Таймуру, отцу недавно ушедшего из жизни султана Кабуса. Поселился вначале в Дофаре, а потом англичане перевезли его в Бомбей. Управлять страной сеййиду Са’иду (правил 10.02.1932–23.07.1970) помогали сформированный при участии англичан Совет министров под присмотром британского советника, а также Маскатский рекрутский корпус под командованием английского офицера.

Историки называют сеййида Са’ида ибн Таймура, султана Маската и Омана, самой одиозной фигурой династии Аль Бу Са’ид в новой истории Омана. При нем об Омане в Европе отзывались как об «аравийском Тибете», малоизвестном и труднодоступном, наглухо отгороженном от всего остального мира.

Он ввел запрет на газеты, радио и кино, а также на ношение оманцами очков, европейской одежды и обуви. С заходом солнца въездные ворота в Маскат наглухо запирали. Ходить ночью по улицам города разрешалось только держа у лица керосиновый фонарь.

Рассказывают, что в одном из окон дворцовых покоев султана Са’ида в Салале (дворец этот, Эль-Хусн, возвышался над всеми строениями в городе) установили громадную подзорную трубу. С ее помощью он наблюдал, пристально и каждодневно, за поведением своих подданных. Заметив курильщика или человека с запрещенным транзисторным приемником в руках, отдавал распоряжение о немедленном задержании и наказании ослушника.

В Салале, в провинции Дофар, в годы правления султана Са’ида только один из жителей города «имел высочайшее дозволение» передвигаться на мотоцикле (автомобили находились под категорическим запретом) – фаворит султана, его лечащий врач, иранец Ахмед Шофиг. Велосипед и приемник коренной житель мог купить только с личного разрешения правителя.

К дофарцам султан Са’ид, непонятно почему, но относился крайне недоброжелательно. Их держали, можно сказать, на положении рабов. Запрещали покидать места проживания и передвигаться по стране. Продукты и вещи они могли покупать только на одном, специально отведенном для них рынке, обнесенном к тому же высоченной стеной. При этом количество продуктов, возможное к приобретению, строго квотировалось. Продукты дофарцам отпускали в соответствии со специально установленными для них «нормами»[328].

Следует сказать, что сам султан Са’ид был человеком для того времени в Аравии неплохо образованным. Окончил престижную, находившуюся в ведении английского правительства, школу в Индии, где обучались дети нотеблей (колледж Мейо, школу-интернат для мальчиков в Аджмере, штат Раджастан). Хорошо говорил по-английски, на урду и хинди. Неоднократно посещал Англию. Всегда при этом останавливался в отеле «Дорчестер», в люксовом номере, окна которого выходили на Гайд-парк.

Все, без исключения, вопросы и сферы деятельности в султанате держал под личным и неусыпным контролем. Образование рассматривал как угрозу власти. Стремился изолировать Оман от всего современного мира. Запрещал своим подданным выезд в другие страны. Лично рассматривал все обращения иностранцев насчет получения виз на въезд в страну (таковые выдавались только с его личного и только письменного, заметим, разрешения)[329].