Словно этого не хватало, чтобы вызвать головную боль у Верховного комиссара Британии Лена Аллинсона, ему сообщили, что Каунда, когда Королева приземлится в аэропорту, собирается представить ее лидеру антиродезийских партизан Джошуа Нкомо. Хотя, по-видимому, так президент надеялся заручиться гарантиями, что нервные боевики Нкомо не выпустят никаких ракет «Стрела–2» по королевскому борту во время полета, едва ли существовал другой способ сильнее разозлить белое руководство Зимбабве-Родезии и подогреть его враждебное настроение. Как бы там ни было, это хотя бы отвлекло мысли всех от того, что в этот же день родезийские коммандос совершили очередной рейд в Замбию, возможно, в отместку за похищение группы белых миссионеров тремя днями ранее. До прибытия Королевы оставалось менее суток.

Аллинсон немедленно отправился на поиски составителя кошмарной речи, которую собирался произнести президент Каунда. То же лицо стояло и за королевским приглашением Нкомо. Этим человеком оказался Марк Чона, политический советник президента, который в заметках Министерства иностранных дел был назван «совершенно беспринципным». Аллинсон обвинил Чону и его босса в том, что они «втягивают Королеву в политику». Кроме того, он попросил Генерального секретаря Содружества Сонни Рэмфэла также оказать давление на Каунду. Президент Каунда дал понять, что «глубоко шокирован», услышав, как ему говорят, кого ему можно, а кого нельзя приглашать на свою красную ковровую дорожку. Однако в конце концов Аллинсону сообщили, что Нкомо попросят держаться подальше. Испытав огромное облегчение, Верховный комиссар немедленно отправил телекс королевской свите, готовящейся к отлету из Ботсваны, и заверил их, что Королева после полета длительностью три с половиной часа не столкнется ни с какими неловкими представлениями. Однако существовала тонко завуалированная угроза британскому правительству, о которой поведал Аллинсону Чона. Если к Королеве в Лусаке отнесутся «с уважением», заявил Чона, «миссис Тэтчер следует помнить, что руками мятежного режима были убиты замбийцы. В Замбии есть свое общественное мнение, и премьер-министру следует ожидать, что оно будет высказано». Аллинсон заметил: «Зловещее предсказание, разузнать больше о котором я ничего не смог». К тому же до сих пор было неясно, изменит ли Каунда свою абсурдную речь. Если бы он все-таки высказался против Тэтчер, против Родезии и против консенсуса, Содружество ожидали бы серьезные проблемы.

Вскоре после 4 часов вечера в пятницу 27 июля 1979 года, не потревоженная ни выстрелами, ни шальными ракетами, Королева, наконец, прибыла в Лусаку с первым визитом в независимую Замбию. Как вспоминает Пэтси Робертсон, в то время руководившая пресс-службой Содружества, волнение нарастало весь день.

– Я помню утро, когда все началось. В замбийских новостях передали: «Из Британии к нам едут две леди. Одну мы любим, другая приедет чуть позже».

На самом деле, прибыв в Лусаку первой, Королева помогла сгладить большую часть накопившейся враждебности в адрес миссис Тэтчер. Все хотели увидеть Королеву. Лен Аллинсон записал в своем отчете о визите: «Члены Центрального комитета (Замбийского Политбюро), как обычно, не смогли в самый последний момент не вмешаться, чтобы добавить свой неподражаемый штрих в общий хаос. Когда Королева прибыла в аэропорт Лусаки, приглашенных туда британских детей буквально смели советники и партийные активисты, так что дети так и не увидели Королеву. Приз за худшее поведение, несомненно, получает мистер Майнза Чона». Брат неприятного Марка Чоны, Майнза Чона был Генеральным секретарем единственной политической партии Замбии, Объединенной партии национальной независимости (UNIP), и второй по значимости фигурой в стране после президента. Скоро он стал раздражать британских дипломатов еще сильнее, чем его брат.

В сопровождении президента Королева проследовала в королевские апартаменты в State Lodge, где Уильям Хезелтайн с облегчением обнаружил, что ужасающего «зловония», с которым он столкнулся во время подготовительного приезда, уже нет. После чая с Каундой и его супругой Королева и принц Филипп устроили прием для всех представителей прессы, освещавших визит. На протяжении всего визита СМИ изумляла восторженная реакция публики на каждом отрезке пути Королевы. «Это были не просто “засланные” толпы, собравшиеся по заданию партии, – писал Лен Аллинсон. – Так просто этого не объяснить. Люди были благодарны Королеве за то, что она прибыла в Замбию в столь трудное время. К тому же вокруг Королевы, несомненно, ощущалась аура тайны и уважения». На следующий день комиссара Центрального комитета провинции Лусака Файнса Булавайо с настоятельной просьбой посетила делегация местных старейшин. Народ, настаивали они, желает, чтобы эскорт монарха убрали, потому что полицейские мешали людям смотреть.

– Народ хочет видеть Королеву, – пояснил Булавайо. – Для ее защиты не нужны полицейские. Народ сам защитит ее.

Пусть так и было, однако командор ВВС Арчи Винскилл не хотел рисковать, когда королевская делегация вылетела на осмотр медного пояса Замбии близ Китве. Приближаясь к посадочной полосе, бывший пилот истребителя отказался от царственно-величественного захода на посадку и заставил королевский Andover совершить еще одно «перпендикулярное пикирование», просто на случай, если какой-нибудь случайный «боец за свободу» с ПЗРК на плече из-за проблем со связью вдруг не получил сообщение о «прекращении огня». И снова собралась невиданная толпа. Глава Roan Consolidated Mines сообщил о «невероятном» падении добычи в тот день, потому что большинство его горнорабочих пожелали выстроиться вдоль маршрута следования Королевы. Лен Аллинсон видел, как возле клиники в Китве под тяжестью облепивших ее зрителей сломалась ветка огромного дерева.

– Трогательно было видеть широкие улыбки на лицах взрослых и детей, наблюдавших, как королевские автомобили исчезают по дороге, и продолжавших скандировать: «Каунда, Королева! Каунда, Королева!»

Поскольку Каунда быстро все схватывал, присутствие Королевы было очень полезно для него. Однако вечером, когда президент поднялся, чтобы выступить с речью на государственном банкете в отеле Intercontinental, британская сторона заметно нервничала, едва он начал говорить. То и дело взмахивая белым носовым платком, который он всегда носил в правой руке, президент пустился в пространные и бессвязные разглагольствования о «человечности» Королевы, о «достоинстве, свободе и равенстве», воплощением которых служит Содружество, и о своих надеждах на мир и демократию в Родезии. Однако все опасные моменты из первоначального текста его речи чудесным образом исчезли. В ответ Королева отметила положение и влияние Замбии в мире, отдавая «огромную дань уважения как вашему руководству, так и всему народу Замбии». Пожелание президенту Каунде успехов в его председательстве на саммите Содружества стало недвусмысленным намеком родезийскому руководству (по-прежнему преимущественно белому) по другую сторону границы: «Никогда еще нам так ясно не давали понять, что все мы принадлежим к единой расе людей».

Обе стороны оценили этот вечер как очень успешный, хотя позже принц Филипп заметил по поводу бессвязных высказываний Каунды, что у того вместо ума «тряпье». Вместо катастрофы в масштабе всего континента, неизбежно случившейся, если бы Каунда высказал все, что сначала собирался озвучить, теперь была подготовлена почва для гармоничного саммита Содружества.