– Может, порадуем их музыкой? – спросила Королева – Что вы можете им сыграть?

Несколько мгновений спустя экипаж загорелых и обветренных советских моряков увидел, как их медленно обгоняет королевская яхта, а королева Соединенного Королевства машет им с борта рукой под звуки оркестра, наигрывающего джазовую композицию Tiger Rag. Причард вспоминал:

– Русские, казалось, были сильно изумлены происходящим.

Дипломат Роджер дю Буле с супругой в 1974 году провел на яхте неделю, когда занимал должность резидента-комиссара на Новых Гебридах в Тихом океане. Как и русские на борту «Крузенштерна», чета дю Буле испытала изумление однажды вечером, когда после ужина королевской семье и команде было представлена развлекательная программа – «сложная пантомима», причем Королева была помощником костюмера.

– Шталмейстер в этой пантомиме исполнял роль полинезийской красавицы, – говорит дю Буле. – Помню, как он сидел на полу, и помню, как Королева стояла на полу на коленях. Он был раздет до пояса, а она прилаживала на нем бюстгальтер. Зрелище было незабываемое!

Непринужденность на борту могла быть невероятной, но и у нее были свои пределы. Джон Гортон, бывший премьер-министр Австралии, позже вспоминал одно семейное барбекю на пляже во время турне 1970 года по Австралии, когда высокие гости решили, что пора поплавать.

– Сначала в воду столкнули принцессу Анну, а потом принца Филиппа, – говорит он. – Я сидел рядом с Ее Величеством и чуть было не столкнул в воду и ее, но посмотрел на нее, и что-то в ее взгляде подсказало мне, что, пожалуй, не стоит этого делать. В конце концов, Королева осталась единственной, кто не вымок.

Britannia были уникальна и как корабль, и как королевская резиденция. Ни в одном другом дворце королевская семья не усаживала своих гостей на дешевые плетеные стулья (приобретенные принцем Филиппом во время захода в Гонконг в 1959 году), как не было и другого судна в составе Королевского ВМФ, на котором приказание отдавали в полной тишине жестами. Идея использования яхты, конечно, была не нова (да и проект ее не был новым). До нее было целых 83 королевских яхты, причем первая появилась еще в годы правления короля Карла II. Некоторые строились в знак утверждения власти, другие – для отдыха или участия в парусных гонках. Непосредственной предшественницей яхты Britannia была Victoria and Albert – яхта, спущенная на воду в 1899 году. Королева Виктория ни разу не бывала на ее борту, так как еще до выхода этой яхты в море стало известно о проблемах с устойчивостью. Яхта почти все годы плавала в Северной Европе, редко покидая британские воды. Возможно, самым известным стало одно из последних плаваний V&A, когда король Георг VI с семьей посетили в 1939 году Королевский военно-морской колледж Британии в Дартмуте. Именно там принцессе Елизавете должным образом представили перспективного флотского кадета Филиппа, принца Греческого и Датского. К этому времени Король уже обсудил идею создания новой яхты с тогдашним премьер-министром Невиллом Чемберленом, и Адмиралтейство согласовало бюджет в 900 000 фунтов. Верфям было предложено представить предварительные предложения к 12 сентября 1939 года. За девять дней до этого срока Британия объявила войну Германии. Прошло немало лет, прежде чем снова вспомнили об идее создания новой яхты.

После войны потребовалось подходящее по статусу судно, чтобы доставить короля с семьей на мыс Доброй Надежды к началу турне 1947 года по Южной Африке. Для этой цели подходил лишь новый линкор Королевского ВМФ HMS Vanguard, и это помогло понять, насколько необходима новая яхта. Требовалось не только создать судно для регулярной доставки членов королевской семьи в более экзотические места, чем были доступны старой V&A (которая, прослужив все годы войны плавучей базой, вскоре должна была отправиться на переплавку). Если уж зашла речь о новой королевской яхте, имело смысл не затягивать с ее созданием, пока на флоте оставались старые моряки, способные вспомнить, как и что делалось на старой яхте. Более того, по мере того как здоровья короля продолжало ухудшаться, многие полагали, что морское путешествие могло бы иметь оздоровительный эффект. Планы строительства новой королевской яхты огласил в октябре 1951 года, как раз перед всеобщими выборами. Премьер-министр лейбористов Клемент Эттли мудро и очень корректно согласовал заявление об этом с лидером оппозиции, Уинстоном Черчиллем. Никто не сомневался, что у Черчилля не будет никаких возражений против этой идеи. Однако было важно договориться заранее, чтобы новый корабль не стал проблемой во время предвыборной кампании, – много лет спустя правительство Джона Мейджора проигнорировало эту предосторожность, что имело катастрофические последствия.

С самого начала Адмиралтейство объявило, что в национальную программу перевооружения будет включено госпитальное судно среднего размера, которое станет в мирное время исполнять функцию королевской яхты. Судостроителей из Глазго John Brown & Co. выбрали при условии, что они будут работать быстро, учитывая состояние здоровья короля. Контракт был подписан в начале февраля 1952 года. Как и в случае с предварительными предложениями в 1939 году, вмешались более серьезные обстоятельства. Утром 6 февраля в Сандрингеме Король скончался во сне. Впрочем, спуск корабля на воду должен был состояться по плану. В том же месяце, когда Королева унаследовала трон, одну из самых первых своих аудиенций она дала Контролеру военно-морского строительства, с которым обсудила новую яхту. К июню состоялась закладка яхты, причем с минимальной оглаской и шумом вокруг. Теперь это было просто «судно номер 691». С оглядкой на время и расходы было решено взять за основу нового корабля уже испытанный проект – пара таких паромов уже работала в Северном море на линии Харидж – Хук-ван-Холланд. Новую модель предстояло дополнить кое-какими модификациями: сделать более изящными нос и корму, придать корпусу более величественные контуры и уменьшить осадку (часть корабля ниже ватерлинии). Если яхте надо будет заходить в какие-нибудь менее глубокие гавани и реки стран Содружества, она должна иметь возможность сделать это. И дополнительная функция яхты как госпитального корабля также не была выдумкой. Главный врач Королевского ВМФ разработал подробные планы использования яхты в целях медицины, включая развертывание 200 коек в королевских апартаментах и создание открытой палаты для больных туберкулезом на верхней палубе (которую также предстояло укрепить для размещения вертолетной площадки). На борту яхты создали полноценную операционную и рентгеновский кабинет. Были также определены четкие сроки перепрофилирования яхты в случае необходимости – судно способно превратиться из королевской яхты в госпиталь в течение суток.

Высокопоставленные лица в Адмиралтействе были не единственными, кто внимательно следил за развитием событий. Ими интересовался и герцог Эдинбургский. Он еще не определил для себя новую роль, а дворцовый истеблишмент был решительно настроен держать его подальше от серьезных государственных дел. Новая яхта должна была стать прекрасным развлечением, когда он не будет занят председательством в Комитете по коронации или управлением королевскими поместьями.