поспать, а идти ночью, когда будет не жарко.

— Ночью темно. Не хватало еще нам заблудиться в пустыне. От твоего фонарика толку мало: красная точка размером с булавочную головку — это все, на что он способен. А мой надо беречь.

— У тебя же есть Жезл! Ты можешь использовать его как источник света.

Максим смущенно промолчал. Он был прекрасно осведомлен о своих магических способностях, и не питал на этот счет никаких иллюзий. Хотя попробовать, бесспороно, стоило. Только не сейчас. Позже. Мальчик сел, подперев подбородок ладонями, и задумался.

— Почему? — пробормотал он, — Почему мир так устроен?

— Ты о чем? — отозвалась Вика, с трудом открывая глаза.

— Почему в мире обязательно есть что-то, чего не хватает на всех? Почему кто-то может просто жить и радоваться, а кто-то вынужден бороться за свою жизнь, отбирая при этом право жить у других? Сколько пальм в этом оазисе? Ровно столько, на сколько хватило места у воды, а где те, кому места не досталось? Ты знаешь ответ, Докси? В нашем мире — другое дело. Но мы ведь в Абсолюте! Здесь подобных проблем вообще не должно быть!

— Все совсем не так, как ты думаешь, мальчик, — проворковал Парадокс, — К югу от долины Грез, где не бывает холодов, и круглый год царит лето, растут кипарисы и пальмы, и лианы обвивают их ветви. Ты просто не был там. Понимаешь?

— Нет, — признался Максим, — Объясни.

— Там они просто живут, — без соперничества, без вражды, мирно и спокойно. Им не надо выживать. Они счастливы. И они тоже счастливы, — он развел руками, — А знаешь почему? Потому что это их выбор. Они сами выбрали такую жизнь, для своих, только им ведомых целей. Просто они хотели этого.

— А если выбора нет? — Максим пристально взглянул на Парадокса, — Что тогда?

— Такого не бывает. Выбор есть всегда. И мы, коренные обитатели Абсолюта, понимаем это. К сожалению, часто люди просто не видят его, а иногда просто трусят сделать свой выбор и позволяют решить за себя другим. А иногда говорят, что у них не было выбора, только чтобы успокоить душу и совесть. Но тем самым они только лишь обманывают и себя, и других.

— А что надо делать, чтобы не обманываться? Чтобы видеть выбор, когда наступает момент принять решение?

Парадокс грустно улыбнулся.

— Ничего. Ничего такого, что не было бы под силу любому человеку. Просто прислушиваться к своему сердцу, оно подскажет ответ.

Максим вновь ничего не ответил. Вместо этого он вытащил Жезл и, отойдя в сторонку, чтобы не разбудить Вику, долго и усердно упражнялся, почти не отдыхая. Зато через два с половиной часа его усилия были сполна вознаграждены — маленьким язычком фиолетового пламени, загоревшимся на конце магического Жезла.

— Есть! — торжествующе прошептал он, — Работает!

Но не успел он как следует обрадоваться своему успеху, как неожиданно его прервал резкий звук, слегка смахивающий на тарахтение автомобильного мотора, работающего на малых оборотах. Он не сразу сообразил, что это «тра-та-та» — не что иное, как сигнал тревоги Ореха справедливости, — до того громкий и жесткий на этот раз был его звук.

— Что это такое? — Докси с любопытством вытянул свою и без того длинную, как у жирафа, шею, и тут же в ужасе отпрянул. На его физиономии застыло выражение ужаса, словно это был не орех, а самородок плутония.

— Индикатор опасности?! — он дрожал всем телом, — Тапатум!

— Чего-чего? Какой топтун? — не понял Максим.

— Орех Справедливости, — торопливо заговорил Парадокс, с паническим ужасом озираясь по сторонам, — Очень редкий артефакт. За всю жизнь я видел его только трижды, и только однажды имел возможность наблюдать, как он работает. Орех предупреждает об опасности, когда она близко. Но в нашей пустыне есть только одно существо, представляющее угрозу — это Тапатум. Особенно если его разозлить. А ведь неделю тому назад он проиграл мне в домино всю свою удачу на этот месяц и еще два кило хорошего настроения! Ох, он же из меня отбивную сделает, если поймает, не посмотрит, что я, как редкий вид, занесенный в Красную книгу, и охраняюсь государством! Да, задаст он мне трепку, так что пиши пропало! Так что ребятки, придется мне вас покинуть, мои оставшиеся конечности мне еще не надоели.

— А как же мы? — в один голос воскликнули Вика и Максим.

— Ничего не поделаешь, такова жизнь, как говорится, приходится спасаться бегством, иначе мне крышка! А у вас есть оружие, да и вообще, вряд ли Тапатум тронет двух маленьких детей. На что вы ему сдались? Вы же не обжуливали его в домино. Все! Меня нет. Прощайте! Берегитесь Тапатума! — скороговоркой выпалил Парадокс, и поспешно ретировался.

— Но куда нам… — робко начал Максим, но Парадокса уже и след простыл. Максим в недоумении посмотрел на вибрирующий Орех и засунул в задний карман брюк, чтобы приглушить назойливый звук.

— Уходим! — бросил он Вике, не глядя на нее.

— Но мы же не знаем дороги…

— Главное — подальше отсюда. Понятия не имею, кто такой «Тапатум», но чует мое сердце, от него надо держаться на приличном расстоянии.

Тапатум

Пригнувшись, ребята медленно двинулись к тропе, стараясь производить как можно меньше шума. Высокая трава оазиса была не ахти каким укрытием, но все же здесь, в густой зелени тропических деревьев дети чувствовали себя более-менее безопасно: путь же, который им предстоял, пролегал по ровной, как новая скатерть, хорошо просматриваемой со всех сторон пустыне, где они становились идеальной мишенью для врагов.

— Нет здесь никакого Тапатума! — оглядевшись, заявила Вика.

— Тише! Не шурши! — процедил Максим. — Сам вижу.

— Почему же тогда Орех сработал?

— Кто ж его знает…

— А, может, Орех ошибся? Или решил подшутить над нами?

— Вот ты возьми и спроси у него! — Максим рассердился, — Я-то откуда знаю? Может, Тапатум ушел.

— И как нам это проверить?

— Подождем.

Ждать, стоя на коленках на твердой земле, оказалось неудобно и утомительно. Время тянулось медленно, как липкая, тягучая смола, стекающая из надрезанного соснового ствола. Прошло пятнадцать мучительных минут, но таинственный Тапатум так и не появился.

— Эх, была не была! — махнул рукой Максим, поднимаясь на ноги. — Дальше сидеть тут бессмысленно. Тапатумов бояться — в пустыню не ходить. Пойдем, что ли.

— Терпеливее надо быть, Избранный, — поддела его Вика, — А что, если Тапатум только того и ждет, чтобы мы подошли поближе?

Дети вышли на дорогу и огляделись, изо всех сил напрягая слух, но сколько ни вглядывались в горизонт и ни прислушивались, они не обнаружили никаких следов присутствия каких-либо чудищ. Вика не