И каждый из них добавил еще несколько слов, чтобы он понял, что все кончено.

Однако король все же сумел ответить:

Я надеюсь, что Бог поможет мне, потому что по воле случая [возможно] я не так болен, как вы думаете.

Возможно, это был последний ответ, последняя реплика актера. Ведь впоследствии он сумел принять неизбежное и "во всем остальном до самой смерти был более добродетелен, — говорит нам Коммин, — чем любой человек, которого я когда-либо видел умирающим".

Утром в субботу, 30 августа, Людовик XI был в агонии. Он сам просил о святых таинствах, "очень хорошо исповедовался" и произносил молитвы, соответствующие каждой из этих церемоний. Король оставался "в сознании, здравом уме твердой памяти, не испытывая боли, которую кто-либо мог заметить", и продолжал произносить молитвы. Его последние слова были обращены к Богоматери Эмбрунской, возвращаясь тем самым к тому времени, когда Дофине было для него всей вселенной: "Богоматерь Эмбрунская, — умолял он, — моя добрая госпожа, помоги мне!" Затем он повторил слова псалмопевца: "In te, Domine, speravi, non confundar in aeternum, misericordias Domini in aeternum cantabo" (На Тебя, Господи, я возложил надежду мою; да не смущусь я вовек; буду воспевать милости Божьи в вечности).

Король Франции Людовик XI скончался в субботу вечером, между восемью и десятью часами.

Лето выдалось особенно хорошим и жаркая, сухая погода обещала обильный урожай. Урожай того года "был лучшим из всех, что мы помним".

2 сентября тело Людовика XI было доставлено в церковь Сен-Мартен, где должна была состояться торжественная похоронная служба. Через четыре дня король был похоронен в Нотр-Дам-де-Клери, под своим надгробным изваянием, как он и желал. 1 декабря Шарлотта Савойская, его жена, последовала за ним в могилу. На следующий год, во время собрания Генеральных Штатов, когда принцы королевства радовались тому, что наконец-то избавились от человека, который так успешно их покорил, один оратор осмелился заявить:

Он оставил нам в наследство мир.

Без сомнения, Людовик не пожелал бы лучшей эпитафии.

Во время религиозных войн XVI века, его гробница была разрушена. Однако церковь Клери по-прежнему стоит, как каменный гимн, и там и сегодня можно увидеть массивный череп Людовика XI, чьи огромные глазницы и выступающие надбровные дуги все еще сохраняют внушительный вид.

У него хватало смелости предпочесть хитрость силе, и у него хватало изящества использовать свое чувство юмора, которое сделало его чужаком в свое время. Хотя он преобразовал великое королевство и оставил потомкам блестящий пример как вести политику, возможно, он более важен не тем, что он сделал, а тем, кем он был: одной из самых необычных личностей всех времен.

Эпилог

Известие о смерти Людовика XI вызвало во Франции всплеск надежды. Тринадцать лет правления молодого Карла VIII были хорошим предзнаменованием будущего! Народ мечтал о снижении налогов; духовенство считало, что уже вернулось к счастливым временам галликанской церкви, где оно единолично управляло своими делами, что касается дворян, которые были счастливее всех, то они надеялись восстановить старый добрый феодальный мир, для которого, по их мнению, они были рождены. Наконец-то пришло время для мести. Оливье Ле Дэн, амбициозный цирюльник Людовика, вскоре был арестован и приговорен Парижским Парламентом к смерти через повешение. По наущению герцога Бурбонского Жану де Дуа, бывшему фавориту короля, проткнули язык раскаленным железом, отрезали ухо и подвергли порке до такой степени, что он едва не лишился жизни. С этого момента, как и Коммин, близкие советники покойного короля оказались в опасном положении[153].

В период с января по март 1484 года Генеральные Штаты (а именно в протоколе этого собрания впервые был использован термин "третье сословие" для обозначения тех, кто не принадлежал ни к дворянству, ни к духовенству) собрались для обсуждения реформ, которые необходимо было провести. Ораторы, взявшие слово, без колебаний громили "деспотизм" Людовика XI и бесчинства его офицеров. Бароны жаловались на короля, который довел их до бессилия. Но снова конкретные интересы столкнулись с конкретными интересами. Третье сословие добилось почти полной отмены тальи (taille), но лишь на время, так как его представители были слишком озабочены местными делами, чтобы проявлять реальный интерес к управлению Францией. Стремясь вернуть свои старые привилегии и осуществить свое господство над молодым государем, дворяне смогли доказать в лучшем случае свою политическую неспособность. Благодаря своему уму и силе воли Анне и Пьеру де Божё удалось преодолеть кризис и сохранить в неприкосновенности могущественное правительство, которое Карл VIII унаследовал от своего отца. В 1485 году Людовик, герцог Орлеанский, наследник короны (его дед был младшим братом Карла VI), встал во главе недовольных принцев и попытался начать новую Войну за общественное благо. Но королевство осталось безучастным к этой затее, и даже сам город Орлеан отказался открыть перед принцем свои ворота. Этот плохо организованный мятеж, который вскоре получил название Безумная война, закончился полным провалом. Б. де Мандро, редактор "Мемуаров" Коммина заметил:

Слабость феодализма, глубокая неспособность его представителей сблизила средние классы с королевской властью, чье иго, каким бы тяжелым оно ни было, они предпочитали капризам и причудам принцев.

Даже в руках слабого правителя национальная монархия, созданная Людовиком XI, оказалась незыблемой.

Однако, к несчастью для Франции и Италии, новый король не смог следовать мудрой политике своего отца, который осуществлял благосклонное покровительство над Итальянским полуостровом с помощью дипломатии. Когда в 1491 году Карл VIII, изнеженный любитель удовольствий, достиг 20-летнего возраста и получил бразды правления, его фавориты легко убедили его заявить свои претензии на Неаполитанское королевство как наследника Анжуйского дома. Тщетно Филипп де Коммин, который вновь занял пост советника, но пользовался лишь ограниченным влиянием, пытался отговорить своего государя от этой военной авантюры. В сентябре 1494 года Карл VIII перешел Альпы во главе французской армии. В феврале следующего года, после триумфального марша по политически раздробленной Италии, он занял Неаполь, не встретив никакого сопротивления. Однако пять месяцев спустя французы столкнулись с коалицией различных государств полуострова, а также Испании и Священной Римской империи. Когда 5 июля они отбили итальянскую армию, ожидавшую их при Форново на реке Таро, Неаполитанское королевство было уже потеряно.

Так началась серия войн, которым предстояло опустошать Италию почти полвека. После Карла VIII Людовик Орлеанский, ставший Людовиком XII в 1498 году и также умерший без наследника в 1515 году, а затем Франциск I, его двоюродный племянник, правивший до 1548 года, организовывали кампанию за кампанией с большими затратами, пытаясь завоевать Неаполь и Милан, тем самым давая