высший класс, — оценил Громов. — Ну, ты, и сука, Борис Михайлович!»

Судя по гримаске, девушка подумала то же самое.

Градус настроения в толпе от космического холода подпрыгнул выше нуля. В группке правильных пацанов произошёл быстрый обмен мнениями и самый наглый, или более всех выпивший, влез с вопросом:

— Слышь, братан, а если мне десять «косарей» за моральный вред мало? Прикинь, я себе тут язву успел заработать. Ты, эта, накинь по пятьдесят штук на лечение.

«Есть первый труп», — решил Громов и внутренне приготовился к выстрелу.

— Принимаю, но с одной поправкой, — с ходу среагировал Борис Михайлович. Указал на провинциального вида женщину, прижимавшую к себе мальчика-школьника и девочку лет пяти. — Пятьдесят получат матери, пришедшие с детьми. Ну и каждый ребёнок свои десять получит. Они хоть и маленькие, но люди. Я прав?

Он не дал никому ответить. Навёл палец, как пистолет, на пацана.

— Если тебе мало десяти, спущу вниз без лифта. И без парашюта.

Толпа сама собой расступилась, образовав коридорчик, по которому легко можно было послать пулю в грудь пацану. Даже дружки его, насколько можно было, отпрянули.

— Тебе хватит десяти тысяч, или претензии есть? — ровным голосом спросил Борис Михайлович.

Коротко стриженая голова сама собой кивнула.

— Свободен, сявка! Все свободны, товарищи! — Борис Михайлович взмахнул руками. — Дружно и организованно идём к лифтам. Получаем деньги — и свободны!

Людей словно всосало в трубу. Через секунду на галерее из заложников никого не осталось.

Только Громов, девушка и пожилой солидный мужчина. Громов уже для себя все решил. А почему девушка даже не пошевелилась, а мужчина, посмотрев на неё, тяжко вздохнул и тоже остался, он не понял. На самоубийц или подельников Хартмана, явно не подходили. Слишком уж обречённый вид был у мужчины.

«Вряд ли, «папик» или родственник. Но что-то их связывает, явно не случайные знакомые, — отметил Громов.

С Хартманом осталось трое боевиков. Все стояли так, чтобы держать под прицелом фланги и трёх заложников.

Борис Михайлович подошёл к ним, радушно улыбаясь.

— Приятно, когда тебя понимают без лишних слов.

Девушка не встала. Закинула голову и, показав в улыбке великолепные зубки, сказала:

— А вы похожи на Карабаса-Барабаса в розыске. Бороду сбрили, чтобы не узнали, а хамские манеры кукловода так и прут.

— Спасибо за комплимент, Карина, — с поклоном ответил Борис Михайлович.

Громов заметил, что мужчина, стоявший рядом с ней, рефлекторно сжал кулаки. У девушки, названной по имени, лишь дрогнули уголки губ.

Борис Михайлович явно оказался доволен произведённым эффектом.

— Вы не хотите поработать на нас? Очень нужна девушка вашей внешности.

— Попробуйте наладчицу Зинаиду Ивановну Долгих, ей деньги больше нужны. На собачку для внука и садовый домик в Хохловке.

Борис Михайлович рассмеялся.

— С юмором у вас все в порядке, Карина. Вас, кстати, не удивляет, что я вас называю по имени?

— Главное, что моим. Бывали, знаете, в моей короткой, но яркой сексуальной жизни такие обломы, мужики чужим именем меня называли.

Неожиданно она одним движением оказалась на ногах. Почти вплотную к Борису Михайловичу.

Ей пришлось высоко вскинуть голову, чтобы смотреть ему в лицо.

— Я в заложниках?

— Ну что, вы, Карина! С вашим-то характером…

Мужчина вдруг ожил и угрожающе двинулся вперёд. Медленно ускоряясь, как тяжёлый танк.

— Да я тебя порву, мразь, — прорычал он.

«А вот это точно труп!» — мелькнула мысль. Громов понял, что не успевает среагировать и остановить мужика.

Охранник рванулся на перехват. Угрожающе вскинул автомат.

Громов только краем глаза успел заметить, что Карина скользнула влево. И пропала. Возникла вновь на прежнем месте. И лишь после этого раздался звук упавшего плашмя тела.

«Задняя подсечка из низкой стойки с полным разворотом на опорной ноге», — всплыло в памяти Громова.

Сам делал не раз, видел приём в исполнении серьёзных бойцов, но чтобы так, чтобы глаз не успел поймать движения… Только в фильмах «про ушу» и видел. Но там постановочный трюк и ускоренная съёмка, а тут — реальный бой.

Поверженный боевик лежал на полу сломанным манекеном и признаков жизни не подавал. Хартман вскинул руку, двое оставшихся боевика замерли.

— Василий Васильевич, не подходите, я сама разберусь! — крикнула Карина, не оглядываясь.

«Не сомневаюсь, — подумал Громов. Она стояла, полностью прикрывшись телом Хартмана. Автомат отлетел прямо к её ногам. — Пальчиком — горло. И пока эта туша будет падать, подхватить автомат. Секунда — и все мёртвые. У неё получится».

Иван Васильевич остановился и тяжко засопел.

— С вашим характером, Карина, да в заложниках, — повторил Борис Михайлович. — Я вам предлагаю сотрудничать с нами добровольно. Мне нужен диктор. Молодая, раскрепощённая, сексуальная девушка. Голос я ваш, как вы поняли, позаимствовал. Ввели в компьютер ваши голосовые данные, теперь любой текст он читает вашим голосом. Но для картинки на экране нужна ваша внешность. Не хотите поработать диктором на моем канале?

— А полы вам тут помыть не надо? — Карина зло прищурилась. — Где он?

Борис Михайлович усмехнулся.

— Вашего друга, или, как сейчас принято выражаться, молодого человека, увы, среди нас нет. Он на другом объекте. Но мы можем ему позвонить.

— Вы отключили мобильную связь во всем городе, или забыли?

— Карина, для вас я готов на все. — Хартман, явно ёрничая, отвесил галантный поклон. — В моем кабинете есть спутниковый телефон.

* * *

15:10 (в.м.)

Странник

За окнами волнами прокатывалось эхо бушующего побоища. В двух концах Ордынки одновременно лимоновцы отражали вторую за полчаса атаку ОМОНа.

«Плохо дело, — подумал Максимов. — Куда уж проще, навалиться