мой дядюшка родимой же,

А моя невеста Настасья Митреяновна

А она оставлёна у мня да во чисто́м поли́

У того ли у кустышка да у рокитова,

410 У того ли дубу у стоячего,

И [о]на повешена, привязана у мне да русо́й косой

И за свои-ти подви́ги за невеликия».

И как тут же дядюшка же скоро сам пошел,

Он пошел скоро да на широкой двор,

415 Он же брал скоро́ узду серебренну,

И он седлал-то же скоро́ всё добра́ коня,

Он садилсе скоро́ сам же на добра́ коня,

Он поехал далече во чисто́ полё,

Во чисто́ полё поехал, в широкоё роздольицо,

420 И где привязана была Настасья Митреяновна,

Он привязал к тому ко кустышку да ко рокитовому,

Ко тому-то столбу да ко дубовому.

Он отвязывал же ей да всё русу́ косу,

Он садил же ей скоро́ на добра́ коня,

425 Он повез же ей да в славной Киев-град.

И тут привез же он ей во свой ко дворцу княженеському,

А и там и привез же, скоро вел да во полаты княженеськие,

А и он садил-то ей да на диваны-то на теплыя,

И тогда стали ей снаряжать-то,

430 Снаряжать-то, одевать да во божью́ церко́вь,

И как тут-то же ей венчать же всё

А со тем любимым всё да со племянничком.

А всё Владимер-князь да был же всё же тысяцьким,

А княгина Апраксенья-королевисня

435 А была-то она да всё же сватьёю.

И повели же ей скоро во божью́ церко́вь,

Во божью́ церквы́ да присвяшшенные

Содержать-то же ей они да золоты венци,

Золоты венци содержали всё.

105

ПРО ДЮКА СТЕПАНОВИЧА

Подошла Корела-та река под Индею богатою,

Под богатую Индию да именитую.

Ише жил-то был боярин Дюк да сын Степанович,

А и жила-была да [его] ро́дна матушка,

5 Как боярина Елена Костентиновна.

А и как у Дюковой было ро́дной матушки

Ише подворотице было на семи вёрста́х,

А на семи вёерстах да семидесяти семи столбах,

Ише кажной-от столбичок-от был да всё точёной-от,

10 Што точёны столбички были́ да позоло́чены.

А и у Дюка у Стёпановича да ро́дной матушки,

Как Елены-то было да Костентиновны,

На домах-то крыши́ были да золочёные.

Как у Дюковой было родной матушки,

15 Как у Елены же было Костентиновны,

А и как именьице-богасьвице было́ да очунь много же.

Ишше сорок-то было у ей прислужниць-то,

Как ужжа сорок-то было́ у ей да рукомойницей

А и как у Дюковой родной матушки,

20 И стирали на ей да всё рубашочки,

А на Дюка́-то сына́ боярина.

А и сорок-то было́ у их да всё колачницей,

А и пекли-то всё колачики белы́-круписьцеты,

А круписьцеты колачики да перьвосортные.

25 А и как у Дюка-то было у Стёпановиця

У его-то всё ро́дной матушки,

А и как Елены-то всё да Костентиновны,

А ишо было лошадиной сбруды много-то.

А и было у Дюка сына да всё Степановича

30 Ишше было́ у его на дворе текла да быстра реченька,

Быстра реченька текла, берега были́ да всё золоченые,

Золочены бережка, на другой стороне были́ серебряныя.

Ишше у Дюка-то было у Стёпановича

У его-то же все да ро́дной матушки,

35 Как у Елены-то было Костентиновны,

Ишше хлебом-ти анбары были всё наполнёны.

Как не беленька березка к земли клонитце,

А не мурава трава да поклоняитце,

А ише боярин-от Дюк да сын Степанович

40 Пред родимой своей ро́дной матушкой да низко кланяетце:

«Благослови-ко меня, ро́дна матушка,

Ты чесна вдова Елена Костентиновна,

Мне-ка съездить-то боярину Дюку сыну́ Степановичу

Как во славной-от во город ко Киеву,

45 А ко ласкову князю́ к Владимеру,

И ко Владимеру-князю́ да Святослаевичу,

Посмотрять же мне-ка хотце города же Киева,

А не сравнять ли можно с Индиёй богатою,

Со богатой Индиёй да именитою».

50 Говорила же Дюку ро́дна матушка,

Ише та ли всё Елена Костентиновна:

«Уж ты ой еси, моё ты чадо милоё,

Чадо милоё же ты, любимоё,

Ты младенькой боярин Дюк да сын Степанович,

55 Ише ты же у меня да ише да очунь мла́дой-от,

Очунь мла́дой-от да очунь глупой-от,

Ише ума-разума да ты не полного.

Ты уедёшь да во славной город-от во Киев-от

Ты ко ласковому князю ко Владимеру,

60 Ко Владимеру да Святослаевичу,

И наговоришь ты всё таких речей, каких не надобно.

И ты мла́денькой у мня ише всё да у́ мня глупенькой,

Ты же будёшь хвастать князю ты Владимеру,

Моим именьицом, богасьвицом сиротским-то!

65 А и ты не хвастай-ко, да млад боярин Дюк Степанович!

И наедут ко мне да во Индею богатую,

Во богатую во Индею да именитую,

И пошлет-то князь Владимер мне обценщичков,

Описывать будут моё сиротско имущесьво!»

(Бабке казалось, што бедна!)

70 Тут благословляла боярина да Дюка всё Степановича

Как его же да ро́дна матушка,

А и как боярина Елена Костентиновна,

И провожала его само́го, ему наказывала:

«А и ты не хвастай-ко, моё дитетко сердесьнёё,

75 Ты премла́дой боярин Дюк да сын Степанович,

И ты своим именьицом сиротским же.

И ты послушай-ко меня, свою да ро́дну матушку,

Как боярину Елену Костентиновну».

Ише говорила Дюку да ро́дна матушка,

80 А как боярина Елена Костентиновна:

«Уж ты ой еси, моё ты чадо милоё,

Ешо есь-то до города до Киева

Есь же три-то заставушки великие:

А как перьва-та заставушка великая —

85 Есть таки леса, леса дремучие,

Они дремучие, они очунь темные,

Ише ти-то леса да всё они расходятся,

Они расходятце да всё надо их проехати.

Добру коню да всё надо их