детства в Нижнем Бинфилде, Оксфордшир, слушая, как два пожилых певца обмениваются строками из псалмов о "Сигоне, царе аморейском" и "Оге, царе Башана" ("вот что напомнило мне имя царя Зога"). Отец юного Джорджа - мелкий лавочник, который изо всех сил старается удержаться на плаву, в то время как на него надвигаются крупные комбайны. Далее следует панорамный рассказ о воспитании в богобоязненном доме низшего среднего класса в начале века: подростковые экскурсии по местной сельской местности, инвентаризация эдвардианских магазинов сладостей и кладовых, и все это незаметно подрывается чувством растущей тревоги. Боулинг-старший теряет деньги; Джорджа забирают из школы и отдают в ученики к местному бакалейщику.

Но Coming Up for Air - это не просто прустовский поиск прошлого времени; это также история восходящей мобильности. Воодушевленный своей службой на Великой войне ("Вот что сделала с тобой армия. Это превратило тебя в имитацию джентльмена и дало тебе твердую идею, что всегда будет немного денег") Джордж стремится к карьере в торговле, устраивается на работу в страховую компанию Flying Salamander ("Жизнь, пожар, кража со взломом, близнецы, кораблекрушение - все") и каким-то образом оказывается женат на невеселой, но социально превосходной Хильде, чьи страхи, неврозы и неуверенность в себе совершенно непостижимы для него. Что поддерживает его в этом неуклонном движении вперед вдали от воспитания и окружения, так это воспоминание о бассейне с гигантским карпом, обнаруженном однажды летним днем на территории захудалого загородного дома. На деньги, вырученные от неожиданно удачного пари, он решает тайно провести выходные в Нижнем Бинфилде, искоренить некоторые призраки своего детства и, как символическая кульминация поездки, "пойти и поймать тех больших карпов в бассейне в Бинфилд Хаус".

Вполне предсказуемо, что мстителя постигло жестокое разочарование. Город его детства пошел ко дну под натиском колонизаторов; новое жилье уродует окрестности, а старый дом его родителей превратился в шикарный чайный магазин. Хуже того, разрушительное действие времени превратило его первую любовь, некогда очаровательную Элси, которую он случайно увидел на улице и проследил до табачной лавки ее мужа, в "огромную круглоплечую ведьму". Но то, что следует далее, - это нечто большее, чем простой каталог разрушенных надежд и кажущихся привычек, вытесненных "прогрессом"; под этим скрывается глубокая психологическая тревога. Как и Уинстона Смита десять лет спустя, Боулинга беспокоит ощущение постоянного наблюдения, чувство, что "шпионы Хильды" постоянно у него на хвосте. Сцена, в которой он заходит в паб, слышит по радио SOS о том, что женщина с именем его жены серьезно больна, и тут же предполагает, что Хильда пустилась в погоню, может быть разыграна ради смеха ("А потом был тот случай, когда она следовала за мной до самого Колчестера и внезапно ворвалась ко мне в отель "Темперанс". And that time, unfortunately, she happened to be right"), но наряду с этим в ней присутствует убежденность в том, что одним из главных недостатков современной жизни, помимо угрозы надвигающейся войны, является мысль о том, что тебя постоянно подслушивают.

При таком построении роман смотрит сразу в двух направлениях. С одной стороны, Боулинг - это персонаж Уэллса, переосмысленный в наши дни: дебошир из низшего среднего класса, живущий за счет своего немалого интеллекта и в то же время мрачно осознающий, что социальная система, частью которой он является, скорее терпит, чем активно поощряет его жизненный путь. С другой стороны, подобно Уинстону Смиту, он - мятежник, потерпевший неудачу, тайком вернувшийся домой в пригород и размышляющий над тем, какую историю преподнести шатенке своего очага. Между тем, война, которую он так живо представляет себе, явно является пробой сил для пожаров девятнадцати восьмидесяти четырех: "Я слышу вой сирен воздушной тревоги и репродукторы, вещающие, что наши славные войска взяли сто тысяч пленных... Я вижу плакаты и очереди за едой, касторовое масло, резиновые дубинки и пулеметы, бьющие из окон спален". Как Уинстон, едва избежав ракетного обстрела одного из районов "пролов", натыкается на человеческую руку, отрубленную у запястья, так и Боулинг, прогуливаясь по улицам Нижнего Бинфилда, видит отрубленную ногу среди обломков дома, разрушенного бомбардировщиком, случайно сбросившим свой груз.

Менее привязанный, чем Флори, Дороти и Комсток, к миру, который знал Оруэлл, Боулинг также имеет преимущество перед ними как персонаж. При всем своем происхождении, он более острый оператор, чем его предшественники, более напуганный, возможно, грядущим миром, но более осмотрительный. Как и Комсток, хотя и более сдержанно, он также является рупором продолжающегося спора Оруэлла с литературными ортодоксами своего времени, а взгляды, которые он исповедует на литературу, тем более поразительны, что исходят из уст признанного середнячка. Боулинг, подписчик библиотеки Boots, который "всегда западает на бестселлер момента", впервые застает его за чтением подборки Boots под названием "Напрасная страсть", которую он презирает за ее полную отстраненность от того, как думают и ведут себя обычные люди. Как и его создатель, его воображение было разожжено мальчишескими еженедельниками предвоенной эпохи, а его служба на войне включает в себя дамасский момент откровения, когда, отправленный наблюдать за отдаленной заставой в северном Корнуолле, он обнаруживает небольшую библиотеку книг Уэллса и Комптона Маккензи, а также последний номер, похожего на "English Review", содержащий короткий рассказ Д. Х. Лоуренса.

Эффект не в том, чтобы превратить Боулинга в высоколобого, а в том, чтобы дать ему способность различать, отделять пшеницу от плевел, отличать хорошую книгу от менее хорошей - способность, которая, как он время от времени напоминает нам, постоянно ставится под сомнение процессами, которые доводят литературу до широкой публики. Он возвращается к аргументам "В защиту английского романа", с его настойчивым утверждением, что средний читатель стремится к более высоким вещам, но не имеет данных, которые позволили бы ему вынести обоснованное суждение - суждение, которое, как вы заключаете, означало бы конец таких книг, как "Напрасная страсть", чей герой - "один из тех парней, о которых вы читали в романах, у которых бледные чувствительные лица, темные волосы и частный доход". Оруэлл однажды пожаловался (не совсем правдиво), что большинство английских романов написаны литературными джентльменами, для них и о них. Но "Coming Up for Air" - это попытка колонизировать относительно неизведанную местность - мир чувственного мужчины.

 

По мере того как проходила североафриканская зима, он стал чувствовать себя лучше, меньше кашлял, прибавил в весе (полстолба за два месяца) и поспешил закончить свою книгу. К 23 февраля она была "почти закончена"; через две недели он мог сказать Муру, что намерен привезти законченную рукопись с собой в Англию. Как роман о "надвигающейся войне" - характерный поджанр