торговли служили взимаемые с товаров разнообразные пошлины и поборы, число которых в течение данного периода значительно возросло, вследствие постоянного стремления областных князей увеличивать свои доходы. Одно только перечисление некоторых торговых пошлин дает приблизительное понятие об этом бремени. Таковы: мыт или пошлина на заставах, перевозах, мостах, взимаемая и с воза, и с ладьи; побережное — пошлина с приставших к берегу судов; костки — с торговых людей, а не с товаров; явка — с людей и товаров, прибывших на торг; гостиное — за помещение товара в гостином дворе; тамга — введенная татарами пошлина при продаже товара; осмничее — дополнительная к тамге плата также при сбыте товара; померное — при отмеривании товара, весчее — при взвешивании, пятно — за наложение тавра на проданную или вымененную лошадь и прочие. Кто объезжал заставу, чтобы не заплатить пошлину, или уклонялся от платежа другим способом, с того взыскивалась еще пеня, называемая промыт или протаможье. Хотя отдельно взятые эти пошлины были невысоки, но обременяли торговлю своей многочисленностью, а главное, придирками и вымогательствами со стороны мытников и таможенников. Поэтому лучшие пастыри церкви восставали иногда против мытов наравне с лихоиманием или ростовщичеством, и летописцы прославляют некоторых князей, например Михаила Александровича Тверского, за то, что при нем «истребились разбойники, тати, корчемники, мытари и торговые злые тамги».

Некоторой сдержкой против умножений торговых пошлин служили и княжеские договоры; причем князья и вечевые общины стараются своим купцам доставить везде свободный проезд и оградить их от излишних поборов в других княжениях; а потому в договорных грамотах Новгорода с Тверью, Москвой и Литвой или Москвы с Тверью и Рязанью почти постоянно встречаем условия: «а мыты нам держати старые пошлые, а новых мытов нам не замышлять, ни пошлин»; «а гостю гостити с обеих сторон, путь чист без рубежа».

С разорением Киева и опустошением Южной Руси торговые центры и пути Восточной Европы несколько изменились. Прекратилось движение больших русских караванов по Днепру в Черное море и Византию. Зато несколько оживился путь по Дону и нижней Волге, по которому направилось движение европейско-азиатской торговли. Приазовская Тана сделалась важным складочным местом этой торговли. Выше, в описании «хождения митрополита Пимена в Царьград», мы видели, что путешественники от Переяславля-Рязанского, то есть от средней Оки, ехали на юг сухопутьем по Рязанской земле до верхнего Дона и здесь они снова сели в лодки (которые везли за ними на колесах). Другое, несколько позднейшее известие (Герберштейна) указывает на город Данков, где купцы, отправляющиеся из Северной Руси в Азов, Кафу и Константинополь, нагружают свои суда: «что обыкновенно делают осенью в дождливое время года, потому что в другое время Танаис в этих местах по мелководью не может поднимать нагруженных судов». Для мелких судов был еще путь из Оки в Дон по системе их притоков, Прони и Воронежа, с небольшим волоком по Рясскому полю. Была также сухопутная торговая дорога от средней Оки до самого Азова или Таны; причем путники (по известию того же Герберштейна) переправлялись через Дон у старинного и разоренного города Данкова и отсюда направлялись немного к востоку. Но прямая дорога в Азов и Кафу представляла большие опасности от степных варваров; поэтому купцы делали иногда объезд на запад по литовским владениям. Русские купцы, которые вели эту торговлю с южными странами, назывались у нас «сурожанами», по имени моря Сурожского (Азовского); они вывозили из России дорогие меха, а привозили шелковые и бумажные ткани итальянской и греческой работы.

С упадком древних торговых городов Камской Болгарии главной посредницей между русской и азиатской торговлей в эту эпоху была Золотая Орда; что влекло за собой значительное оживление судового Волжского пути. Русские князья со своими боярами должны были часто ездить в Орду и подолгу там проживать; они привозили сюда свои дани, а увозили ханские ярлыки. Вслед за ними отправлялись и русские купцы со своими товарами для обмена их на произведения Средней Азии; поэтому русских торговцев всегда можно было встретить как в самом Сарае, так и в других прикаспийских городах Золотой Орды (или собственно древней Хазарии), каковы Астрахань, Маджары, Бездеж. Кроме судового пути между этим краем и средней Россией существовало также и сухопутное движение торговых караванов, которые из Персии, Бухарин и Золотой Орды направлялись в Москву. Постоянная опасность от кочевых хищников при переезде через степи заставляла русских и татарских купцов не иначе отваживаться на это долгое путешествие, как присоединяясь к свите какого-нибудь знатного посольства.

Некоторые сведения об этом пути сообщает нам венецианец Амвросий Контарини, который в семидесятых годах XV века ездил послом от Венецианской республики к персидскому шаху Узун-Гассану для заключения союза против оттоманских турок, в видах спасения от них Кафы и вообще итальянских колоний в Крыму. Но на обратном пути из Персии Контарини узнал, что Кафа уже взята турками. Тогда он не поехал Черным морем на Крым; а из Грузии направился в Шемаху и Дербент, откуда Каспийским морем прибыл в Астрахань, намереваясь воротиться в отечество через Россию и Польшу. В то время из Персии возвращался посол великого князя Ивана III в сопровождении персидского посла. Контарини присоединился к свите московского посла, которого он называет Марко Росси. В Астрахани все они дождались случая, когда могли отправиться в Москву вместе с татарским посольством и купеческим караваном. «Ежегодно государь Цитраканский, именуемый Касимом, — пишет Контарини, — отправляет посла своего к великому князю не столько для дел, сколько для получения подарков. Этому послу обыкновенно сопутствует целый караван татарских купцов с джедскими тканями, шелком и другими товарами, которые они променивают на меха, седла, мечи и иные необходимые для них вещи». Караван, с которым путешествовал венецианец, состоял из 300 человек русских и татар; последние имели при себе более 200 заводных лошадей для прокормления своего на пути и для продажи в России. На сей раз путешествие вдоль берегов нижней Волги было особенно опасно по той причине, что Касим-хан находился в войне со своим дядей, ханом Золотой Орды. Переправясь на правый берег Волги, пройдя узкое место между этой рекой и Доном и вступив в широкое степное пространство, караван уже менее опасался татарских хищников.

С большими лишениями и трудностями путники достигли Рязанской земли, где могли вздохнуть свободнее. Они миновали Переяславль-Рязанский, Коломну и, наконец, прибыли в Москву. Кроме восточных купцов, в этот город, по замечанию Контарини, зимой съезжается много купцов из Германии и Польши для покупки мехов. Он говорил о чрезвычайной