дешевизне в Москве хлеба, мяса, кур, гусей, зайцев, рыбы и других съестных припасов. Особенно любопытным показался ему зимний рынок, который устраивался на льду Москвы-реки, где между разными сельскими произведениями, привозимыми из окрестной области, бросалось в глаза огромное количество битых, замороженных свиней и рогатого скота. На том же льду происходили конские бега и другие увеселения; но в этих игрищах участники нередко ломают себе шеи (конечно, речь идет о кулачных боях). Москвитяне, мужчины и женщины, по замечанию того же путешественника, вообще красивы, но грубы и невежественны. Ему понравился также местный напиток, приготовляемый из хмеля и меду; жители к нему очень пристрастны. Об их нравах он говорил: «Утро до полудня проводят они на рынке; а потом отправляются в харчевню, есть и пить, так что вечером никакой уже услуги ожидать от них нельзя». Конечно, подобные фразы отзываются слишком поверхностным наблюдением и относятся к его случайной прислуге. Вообще же из записок венецианского путешественника можно заключить, что коренной русский народ представляется ему даровитым, крепким племенем и что Москва уже тогда отличалась своим торговым, промышленным характером. По его же словам, она сбывала татарским народам седла и оружие собственного изделия. А известия иных источников о так называемых «суконниках», или Московской суконной сотне, указывают на издавна существовавшую здесь выделку шерстяных тканей.

Другим торговым средоточием Северной Руси оставался в те времена Великий Новгород.

Важное значение сего последнего в русской внешней торговле основывалось на его посредничестве между Восточной Европой и Западной, преимущественно на его торговых связях со знаменитым Ганзейским союзом. С XIII века, то есть с самого своего возникновения, немецкая Ганза имела здесь одну из главных своих контор. Это было время деятельного распространения немецкой колонизации на Славяно-Балтийском поморье и замечательного развития немецкой торговли во всех Прибалтийских странах. В самом городе Визби на острове Готланд немецкие колонисты и торговцы приобрели положение, преобладающее над туземным или скандинавским элементом. А потом и в Новгороде Великом немцы не только распространили и упрочили свой торговый двор, но и захватили в свои руки соседний двор Готский или Варяжский: около половины XIV века этот двор ратманы Визби отдали внаймы Ганзе, и с того времени он постоянно оставался во владении немцев. Оба двора они соединили общей оградой; кроме того, купили у новгородцев еще несколько кусков соседней земли и также застроили ее своими зданиями, где останавливалась часть немецких гостей, не помещавшихся внутри двора. Высшее управление новгородско-немецким двором сосредоточивалось в Любеке, который был главой Ганзейского союза; кроме того, сей двор получил свой особый устав, или так называемую скру. По этой скре, немецкие гости не имели права постоянного пребывания в Новгороде, а разделялись на зимних и летних, кроме того, на сухопутных и морских (смотря по тому, каким путем прибыли в Новгород). Скра определяет взаимные отношения хозяев товара, их приказчиков и прислуги, определяет количество товара, которое мог привести один купец (не более как на 1000 марок). Для заведования двором (и храмом Св. Петра) назначался особый старшина или ольдерман. Торговля двора с русскими обставлена разными ограничениями, основанными на началах недоверия; например, запрещалось немцу торговать с русским в кредит, вступать с ним в компанию, брать его товар на комиссию или для доставки в какой-нибудь немецкий город. Внутри двора гости обязаны были соблюдать тишину и порядок и держать по очереди стражу. Ольдерман двора был облечен такой властью, что мог его обитателя, совершившего важное преступление, даже наказывать смертью.

Против местного населения принимались все меры предосторожности; так что, окруженный высоким забором, охраняемый постоянно стражей, а ночью, кроме того, спущенными с цепи собаками, немецкий двор в Новгороде походил на укрепленный лагерь или маленькую крепостцу посреди неприятелей.

В этой торговле новгородцев с ганзейцами немало было жалоб с той и другой стороны на недобросовестность, порчу и подделку товаров. Например, главный предмет привоза составляли сукна, фландрские, английские, немецкие и польские; особенно в моде были цветные сукна ипские (собственно, ипрские) разных сортов; ганзейцы иногда привозили не настоящие сорта, а поддельные под них, или в кусок закладывали сукно другого, худшего, качества и даже другого цвета, или кусок оказывался слишком короток. Вина, преимущественно красные, составляли другую важную статью немецкого привоза; новгородцы жаловались также на случавшиеся подделки вина и разбавку его водой; жаловались еще, что мешки с привозной солью не имели иногда узаконенного веса, серебряные слитки внутри заключали фальшивое серебро и прочее. Со своей стороны ганзейцы поднимали жалобы на покупаемый ими в Новгороде воск, к которому иногда подмешивались сало, смола, мука, песок и тому подобные вещества, а также на подделку мехов и кож под высшие сорта и прочее. Иногда с той или с другой стороны происходили разные обиды, драки, грабежи и даже убийства, доводившие до открытого разрыва Новгород (и Псков) с Ганзейскими городами, то есть до ареста гостей и временного прекращения торговых сношений. Такой перерыв обыкновенно кончался составлением новых договорных грамот и новой обоюдной присягой на их сохранении. В подобных случаях роль миротворца нередко принимал на себя новгородский владыка; оба архиепископа Евфимия, I и II, более других стяжали себе между немцами известность их покровителей и защитников. Нужно заметить, что владыки новгородские, надзирая за торговыми весами и мерами и сбывая немцам сырые произведения своих волостей, получали значительную выгоду от этой торговли, и казна их была богата немецкими сукнами и золотыми монетами.

Кроме Новгорода, в торговле с Ганзой, и преимущественно с ближайшими ее членами, с ливонскими городами Ригой, Дерптом, Ревелем и прочими, деятельное участие принимали Псков, Смоленск, Витебск и Полоцк. Вообще торговля Северо-Западной России с немцами имела значительные размеры и велась в течение нескольких столетий. Казалось бы, эта торговля могла служить широким проводником европейской образованности в Древнюю Русь и отразиться на многих сторонах ее жизни. В действительности ее влияние на наше развитие было довольно слабое. Немецкие купцы хлопотали только о наживе и старались захватить в свои руки всю внешнюю торговлю Северо-Западной России с Европой. Действуя сильным организованным союзом против разъединенных русских городов, они легко достигали своих целей. Они недружелюбно относились к поездкам самих русских купцов за море и старались им препятствовать. Это обстоятельство было одной из причин, почему Новгород не развил своего собственного торгового флота.

Со своей стороны и новгородцы, чувствуя эгоистичные стремления немцев, относились к ним недоверчиво; позволяя им вести только оптовую торговлю и устраняя от розничной, они поддерживали то отчуждение, в котором находились немецкие гости