class="p1">— Обстановка нормальная, товарищ командир! — вскинул руку под козырёк боец, — пару минут назад выходил, здоровался.

— Просто вышел поздороваться?

— Да, выглянул, спросил, всё ли нормально и назад.

Это тоже было странно. Чингиз чувствовал нарастающее волнение.

— Что-то не так? — просил, внимательно разглядывающий его абхаз.

— Всё не так, — проговорил ротный, — Толик никогда не бледнеет, Находка не просыпается до шести, а губернатор не выглядывает утром, что бы поздороваться. И я обычно так себя не чувствую…

— Как так? — уточнил Адерба.

Чингиз не успел ответить. Рация ожила голосом дежурного по наблюдению за внешним контуром.

— Чингиз, у нас обе «птицы» пропали! Приём!

— Принял тебя! Тревога по объекту!

Слышавший разговор, дневальный тут же толкнул дверь в комнату охраны:

— Группа, тревога!

Внезапно откуда-то сверху донёсся слабый, приглашённый стенами короткий и стремительный вой, а затем одновременно с грохотом взрыва, здание вздрогнуло и пол мощно толкнул ротного так, что тот полетел куда-то кувырком.

Темнеющим сознанием Чингиз почувствовал себя крошечным муравьём в спичечном коробке, который сильно встряхнули и теперь он летает в нём от стенки к стенке.

Через несколько секунд он вскочил на ноги, ощущая вокруг себя густой воздух, наполненный пылью и криками бойцов.

Дурное предчувствие сбылось и от этого ему сразу стало легче. Боль в ушибленном затылке отрезвляла и обостряла чувства. Начался бой и Чингиз знал, что надо делать.

Чингиз быстро складывал картинку: По комплексу, похоже, ударили чем-то очень крупным. Вряд ли авиационной бомбой, от них там вроде дивизион ПВО район прикрывает. Значит ствольная артиллерия. Может Пионы из Малиновки? Предательство? Да ну! Там управление, там полковник Шувалов… Предателям проще было бы зайти на территорию комплекса и убрать тут всех изнутри, чем вскрывать артой бетонный короб. Значит это штурмуют какие-то сторонние силы. Но кто? И какими средствами?

Чингиз схватился за рацию:

— Всем отрядам, доклад по обстановке!

Первым откликнулся взвод сержанта Зуева, он держал южную часть второй линии траншей:

— Четвëртый взвод на связи! У нас обстановка нормальная, — орал Зуев, — мы на позициях! Вижу попадание крупного калибра прям под стену Северного крыла здания! Похоже на 240-ой! Во фронтальной стене незначительные разрушения! Приём!

Тут же эфир занял более медленный голос, который тоже выкрикивал слова но с длинными паузами:

— Третий взвод, сержант Крылëв! Доклад! На позиции! Потерь нет!

Окопы удерживали четыре взвода по 30 человек. По голосу Крылëва Чингиз понял, что мужика похоже контузило. Третий взвод находился в северной части второго окопа, откуда до стен особняка было около 400 метров. И, видимо, сержант был ближе других к взрыву. Похоже, это действительно был 240 мм, раз его так приложило даже на такой дистанции.

Принимая доклад Крылëва, Чингиз наблюдал, как из помещения охраны выбегают один за другим бойцы в тяжёлой броне и выстраиваются в коридоре, формируя авангард, ядро и тыловое прикрытие. У четверых бойцов были тяжёлые баллистические щиты. Группа готовилась проводить губернатора в южной крыло к точке выхода, всё по протоколу.

— Первый взвод, обстановка нормаль…

Заглушив очередной доклад, все другие звуки и вообще все ощущения, пространство наполнил ещё один взрыв. Чингиз успел понять, что здание раскалывается, разлетаясь на куски и он сам уже всё, уже всё, уже всё…. Он уже тоже разорванный на атомы распыляется в звенящей темноте.

Глава 40

«Укрепрайон. Начало штурма.»

— Есть попадание! — радостно заорал в рацию Башкир, — Есть! Спасибо, Семерка! Спасибо дорогой!

Голос командира расчёта «Тюльпана» ответил коротко и деловито:

— Принял. Ваш РЭБ по-прежнему не работает?

Конечно, минометчик понимал, что станция РЭБ не могла появиться за те три минуты, что прошли с из последнего сеанса связи с Константином. Просто «Тюльпан» еще раз обозначал Башкиру причину своего короткого выступления.

— Да, «Красухи» у нас нет, — Башкир понял, что больше он от этих ребят ничего не добьется.

— Без обид. Третьего выстрела не будет. Мы уходим.

— Спасибо. Удачи! — Юлдашев отложил станцию, по которой держал связь с самоходным миномётом.

Дрон давал на монитор четкую картинку попаданий. Первая, пристрелочная мина легла прямо под фронтальную стену средней части здания, там, где находился проход от жилого Северного крыла к Южному. Этот, довольно удачный выстрел, похоже, повредил фундамент и повлиял на сильный эффект следующего. Второй, скорректированный Башкиром залп, отправил мину точно в цель. Мощные потолочные перекрытия здания на длине примерно 10 метров сложились вниз, образовав крутые скаты из пластов бетона. Видимая фасадная часть стены в месте взрыва от первого до второго этажа вспухла наружу открытым разломом. Бетонные глыбы висели на порванных жилах арматуры. Из нутра здания валил дым.

Было очевидно, что разрушения такого масштаба никому не дадут никакой возможности воспользоваться переходом быстро.

Башкир взял из рук Коли Тумана, отвечавшего в КШМ за связь, станцию связи с группой Колуна.

— Сергей Иванович! Как у нас дела⁉ Что там видно по цели⁉

Два дня назад Колун вышел на связь из нужного района. Несмотря на «ряд трудностей», как выразился Сергей Иванович, группе удалось выйти к Лапшихе. Там, как и планировалось, разбили лагерь и готовилась встречать подразделения Башкира после их отхода от места операции.

С пяти утра дядя Женя находился в медитации, а рядом неотступно дежурил полковник с радиостанцией. Около шести часов монах шепнул, что нащупал «нить жизни» губернатора. Теперь, после ударов «Тюльпана», Башкиру необходимо было постоянно получать информацию о статусе цели.

— Шепчет, что живой, — ответил полковник, увидев слабое отрицательное качание головы монаха.

— Принял, — вздохнув ответил Башкир, — продолжаем работать.

А группа уже работала. Через полминуты после того, как на здание упал первый подарок «Тюльпана», заговорила миномётная батарея Кадета.

……………………………………………………………………………………….

До смены оставалось чуть меньше полутора часов. Сидеть в секрете было для Ромы Аргона самой не любимой частью работы. Он отслужил три года в батальонной разведке, но так и не научился терпению. Точнее, внешне всё было, как нужно. Он выработал навык по много часов находится в неподвижности, не позволяя при этом мышцам затекать и сохраняя в теле готовность к взрывным действиям. Выработал навык бороться со сном и длительно сохранять внимание и концентрацию. Однако внутри у него всё кипело от бездействия.

Он понимал, что пост в секрете это важная и необходимая часть работы по обеспечению безопасности периметра, но его сущность не могла мириться с положением замершего в статике тела.