и поняв, куда она ведёт, подобраться к взрывателю. Затем, ждущая своего мгновения чека прикреплялась к корпусу взрывателя пластиковой стяжкой. Выскочить и активировать накольный механизм детонатора она уже не могла. Так руки сапёра ставили крест на её надеждах исполнить свою дьявольскую работу.

Каждый квадратный метр поля был пересечён тремя-четырьмя линиями растяжек, идущих от разных мин. В одном лишь свете звёзд разглядеть в траве тонкую жилу проволоки было очень сложно, поэтому парни Медного словно превращались в рептилий. Делая очень короткое движение вперёд, стелясь над поверхностью земли они замирали и лишь голова медленно продолжала двигаться из стороны в сторону, сканируя видимый участок. Увидеть луч растяжки, проползти вдоль него до мины, заблокировать чеку. Всё очень и очень медленно.

Конечно, для того что бы выполнять такую работу шесть часов к ряду требовалось не только особая готовность тела, но и железобетонная выдержка. У Ладыгина и всех его людей она была. Также у Медного было понимание, что ошибка одного, любого из его бойцов, приведет не только к гибели всей группы, но и поставит под угрозу всю операцию.

Да, все группы уже были в боевой готовности. Башкир наверняка предусматривал и такой вариант. Если он, Ладыгин погибнет и засветится, командир тут же начнет штурм. Но это будет штурм без удара Тюльпана и без чёткого поминутного плана. Противник будет готов и весь гарнизон окажется поднят по тревоге. Дивизион Пионов, прикрывающий укрепрайон, скорее всего начнет утюжить парней до того, как они успеют сделать дело и убраться. И тогда потери, потери, потери… Короче, ошибаться Медному было никак нельзя, поэтому пять человек, обливаясь потом под плотным камуфляжем, плавно и неощутимо, как сама ночь текли по заминированному полю.

К 05.35, когда мышцы, казалось, готовы были начать лопаться от постоянного напряжения, Сëма Горняк, работавший на левом фланге тяжело выдохнул в радиоканале:

— Горняк закончил.

Этот означало, что на участке шириной 20 метров обезврежены все мины. Впереди, метрах примерно в 50-и уже кое где виднелись брустверы первой траншеи. Теперь можно было отдохнуть. Группа сделала свое дело. Саперй, прикрытые специальным камуфляжем и от человеческих глаз и даже от тепловизоров, блажено расслаблялись под самым носом у неприятеля.

— Башкир, Медному на связь.

— Башкир на связи.

— Проход готов. Группа на позиции. Ждём приказа.

— Принял, Медный. Спасибо тебе. Не сомневался.

Ладыгин, невидимый ни для кого, улыбался сейчас сам себе. Они, его ребята, опять на высоте. Всё будет теперь хорошо. Этим делом они теперь для всех бойцов, как хорошая примета. Всё пойдёт по плану. А если и будет что не так, они включатся и подправят, как надо.

Глава 39

«Укрепрайон. Особняк. Чингиз и Адерба»

Адерба достал из рюкзака очередной свëрток, аккуратно обëрнутый в мягкую флисовую куртку. Чингиз с улыбкой наблюдал как друг колдует, извлекая из своей торбы гастрономические наслаждения.

Скоро на столе командира роты красовалась ароматная буженина и сочащаяся жиром копчëная форель, домашний слоеный хачапури с румяной корочкой и 12 летний коньяк темно янтарного цвета.

— Отец сделал на рождение второго сына, — горделиво презентовал неувядающий абхаз бесспорного фаворита предстоящего застолья.

— Всё отведаю, брат. Всё кроме коньяка, — сияя пообещал Чингиз, скорчив в конце грустную мину.

Адерба застыл столбом:

— Как это, кроме коньяка? Как можно встречу праздновать без коньяка⁉

Чингиз развёл с досадой руками, показывая свое бессилие перед мощью обстоятельств.

— А это всё тогда зачем? — распалялся старый однополчанин, указывая на разносолы, — вот это и это всё — зачем⁉ Я тебя спрашиваю⁉ Может мне всё это убрать! Стряхнуть с твоего стола, чтобы не мешать твоей работе! Выкинуть на свалку⁉ На помойку⁉

Мощный и коренастый Чингиз, знакомый с огненным темпераментом друга, тем не менее в который раз опешил, от его мгновенного закипания. Он виновато улыбался и робко протягивал вперёд руки, как бы прикрывая дорогие подарки от гнева низенького и узкоплечего Адербы.

— Нет, ты мне скажи! Выкинуть это всё⁉ Может мне и себя на свалку, на помойку выкинуть⁉ Что я такое, раз со мной друзья пить не хотят⁉ Что тут с вами приключилось за эти несколько лет⁉ Или со мной что-то не так⁉ Что же вы за друзья то такие⁉

В комнату осторожно заглянул боец охраны:

— Всё в порядке, Павел Андреевич?

Чингиз махнул рукой торопливо, отсылая того назад.

Маленький абхаз мерял комнату шагами и метал по сторонам молнии взглядов:

— Может твои волкодавы меня под руки возьмут и выкинут на улицу, что бы я тебе не мешал, а, Павэл Андреевич⁉

Чингиз поднялся из-за стола, сразу заполнив собой небольшой кабинет и пошёл обнимать суетящегося абхаза.

— Никто никуда тебя не отнесëт и не выбросит. Ты мой лучший аюза — друг! И сегодня ты мой дорогой гость — асас!

Сжав в объятиях Адербу, Чингиз легко пресëк его попытки высвободится и ещё с полминуты слушал, как тот ворчит и передразнивает его отвратительное абхазское произношение.

Однако пыл улëгся довольно быстро. Адерба явно был удовлетворен и словами и поведением друга. Мужчины снова сели за стол.

Они познакомились во вторую Чеченскую. Служили вместе в батальонной разведке. Крупный Чингиз тогда поразился, впервые увидев в бою маленького и дерзкого абхаза. Он сразу заметил шумного первохода, решив про себя, что этот тщедушный парень — балобол и выпендрëжник. Он сильно ошибся. Когда на боевом выходе группа столкнулась в лесу с отрядом противника, завязался встречный бой.

Многие тогда из тех 12 парней были в переделке впервые. У многих хватило духа и разума лишь на то, чтобы залечь и отстреливаться в своих секторах. Вахаббиты при этом быстро сориентировавшись начали охватывать разведчиков в кольцо, обходя по тылам. Тогда Чингиз решил, что в абхаза вселился демон. Он истошно орал и мотался между деревьями, кувыркался и подпрыгивал, стрелял из всех положений словно его организм не знал о инстинкте самосохранения.

Когда опустели оба магазина в спарке, Адерба, не сумев достать запасные из разгрузки, бросил автомат и схватил ПК у убитого пулемётчика. Оружие было слишком тяжёлое для его комплекции, однако неудержимый абхаз этого как будто не почувствовал, опустошив по врагу весь короб. Пули злобно визжали вокруг него, бессильно выбивая из стволов куски коры, но достать не могли. Именно глядя на него Чингиз тогда воодушевился, поняв, что не физуха всё решает, а характер. Вслед за Адербой он тогда тоже вскочил и организовал атаку. Разведчики размотали