Он бесцельно блуждал по квартире, комкая в руке записку. В кухонной раковине едва помещались грязные чашки и тарелки со следами вчерашнего ужина. На ее чашке остался жирный отпечаток губной помады. Он схватил ее и зашвырнул через всю комнату, чашка ударилась о газовую плиту и разлетелась. Ей всегда было плевать на него – теперь он это хорошо понимал. От него ей нужен был только секс, и больше ничего. Должно быть, считала, что хорошо устроилась, выйдя за него: она-то думала, что будет жить в большом доме с прислугой и тратить деньги, не считая. И объяснения пропускала мимо ушей. Ластилась к нему, уверяла, что готова с ним хоть на край света, а сама даже не попыталась прижиться в Тафнелл-парке. Он с размаху хлопнулся на стул и обнаружил, что плачет.

Остаток вечера прошел ужасно. Ему отчаянно требовалось поговорить хоть с кем-нибудь, но телефон отключили, потому что он за него не заплатил. Его мутило от голода, усталости и жажды, а в квартире (ну конечно же!) не нашлось никакой еды. Он устало потащился в паб и взял пинту горького, но ему было невыносимо видеть, как люди вокруг болтают, пьют, курят и смеются как ни в чем не бывало. На обратном пути он прихватил в киоске рыбы с картошкой, чтобы поесть дома. Но от рыбы, глубоко упрятанной в плотный слой жирного кляра, его затошнило. Он пожевал картошки, затем рухнул на неубранную постель. От постели пахло ими, и на него накатило отчаяние. Он поднялся, навел порядок в кухне и немного в гостиной, и настолько устал, что, так и не оправив постель, упал на нее одетый и отключился.

Проснулся поздно и вспомнил, что остался один. В нем слабо шевельнулось облегчение, но он прогнал его. Он ведь брошенный муж – какое еще облегчение? Поднявшись, он принял ванну, побрился, и ему заметно полегчало. Но едва он понял, что за завтраком придется выходить, потому что его нет и даже остатки молока скисли, в дверь позвонили. «Наверное, звонком ошиблись», – подумал он. К ним никто не ходил. Он спустился к двери.

Открыл ее и увидел Саймона.

– Мне папа ваш адрес дал, – сказал он. – Я звонил тебе вчера вечером, но у вас телефон, кажется, не работает.

Было здорово увидеть его, особенно так неожиданно. Он повел гостя в квартиру и без предисловий выложил ему все.

Саймон проникся сочувствием.

– Вот ведь! – повторял он. – Эх ты, бедняга. Некрасиво с ее стороны вот так поступить с тобой. Знаешь, может, без нее тебе будет даже лучше. Насколько я знаю от друзей, женщины ненадежны – сегодня одно, завтра другое, ну, ты понимаешь.

Он смотрелся щеголем в старом твидовом костюме с галстуком-бабочкой в крапинку и небесно-голубых носках. Рядом с ним Тедди выглядел неряшливо.

– Я приехал в Лондон на свадьбу Полл, а в доме такой переполох по этому поводу, что мне захотелось сбежать к чертям, а мы же с тобой несколько лет не виделись…

– Я так тебе рад.

Узнав, что он не завтракал, Саймон предложил сразу съездить куда-нибудь на ранний обед.

– Я одолжил у папы машину, – сказал он. – Куда едем?

Они пообедали в пабе у Хампстед-Хита, потом немного прошлись пешком и поговорили о будущем, которое оба считали упоительно неопределенным. Саймон закончил учебу в Оксфорде – «до сих пор не знаю, как это меня угораздило», – и теперь его ждала армия, о которой он отзывался с пренебрежением и скукой, но, как заметил Тедди, втайне боялся ее. Сам Тедди принялся строить догадки насчет ухода Бернардин и предположил, что ему придется развестись с ней. «По-моему, ничего из ряда вон выходящего», – добавил он таким умудренным тоном, какой только смог изобразить, хотя эта перспектива и угнетала, и тревожила его. Прежде всего, он ни черта не смыслил в том, как это делается. Понадобятся адвокаты – это он знал, и, скорее всего, обойдется развод недешево, как, видимо, любая радость или гадость.

– Вся суть в том, – говорил Саймон, когда они прилегли на берегу неподалеку от рощи, – чтобы тебе впредь остерегаться и не связаться сразу же с еще какой-нибудь женщиной. Или хотя бы не жениться на ней, если уж связался.

– В конце концов приходится жениться, – сказал он. – Как я убедился, девчонкам только этого и надо. – Он не видел необходимости признаваться Саймону, что его опыт общения с девчонками исчерпывается Берни – не считая случайных поцелуев после танцев в ВВС. Он был на два года старше, и традиции предписывали ему выглядеть более сведущим.

– Оно в самом деле того стоит? – спросил Саймон позднее, пока они брели обратно к машине.

– Что?

– Секс… с кем-нибудь. Я однажды чуть было не попробовал, – небрежно добавил он, – но когда дошло до дела, оказалось, что все это немного… ну, знаешь, непросто. Я побоялся, что она поймет меня превратно.

Почему-то Тедди сразу понял, что ничего такого и в помине не было, но был привязан к Саймону, а еще по опыту службы в ВВС знал, что о своих победах на любовном фронте люди врут чаще, чем обо всем остальном.

– Он бывает просто замечательным, – ответил он. – Но конечно, не абы с кем – пару надо еще поискать.

– Да. А пока найдешь, могут пройти годы, – согласился Саймон.

И они заговорили о родных.

– Полли от радости сама не своя. Вот только вдруг стала переживать из-за свадьбы. Ты ведь тоже шафер, как и я?

– Ага.

– Можно съездить вместе к «Братьям Мосс» за визитками к свадьбе. Невилла тоже звали в шаферы, но он дразнил ее «леди Фальшь», и она с ним рассорилась.

Оба снова проголодались, поэтому нашли чайную и устроили себе роскошное и на редкость плотное чаепитие, потому что официантка то и дело предлагала им еще сконов и кексов.

– Наверное, по сексу изголодалась, – решил Саймон. – Ведь мы здесь единственные мужчины.

Потом они вернулись в квартиру Тедди.

Он позвал Саймона зайти – страшно стало возвращаться туда одному.

– Конечно, зайду. Боишься, что она передумала и вернулась?

Об этом он не подумал. Но теперь вдруг понял, что всей душой надеялся на то, что нет, не передумала.

И когда убедился, что в квартире ее нет и все выглядит в точности так, как он оставил, вздохнул с облегчением. За обед и чай платил Саймон, поэтому он предложил на ужин рыбу с чипсами – с него, и пиво – с Саймона.

– Помнишь лагерь, который вы с Кристофером устроили без меня, еще до войны?

– И как вы с ним подрались? Еще бы.

– На самом деле я не хотел с ним драться. Просто обидно было, что он меня не позвал.

– А мне вообще-то не хотелось убегать и жить в лесу. Это ему приспичило.

– Что с ним стало?

– Папа говорит, живет с сестрой – ну, той, которая вышла за того бедолагу.

– Так себе жизнь.

– Чуть не забыл! У меня же в машине бутылка виски. Купил тебе в подарок. Сейчас сбегаю за ней.