проснётся нетрезвый! А плащ… плащ, чтобы не замёрз!

Эспен не хотел признавать это. Не хотел верить, что всё обернулось так. И только та часть сознания, что всё ещё делала его паразитом в большей степени, нежели человеком, холодно констатировала: «Он мёртв».

— Он спас нас всех. И избавил город от вендиго, — сообщил Людвиг. — Нужно как можно скорее вернуться в лагерь и устроить похороны, достойные офицера, что до последнего вздоха верой и правдой служил своей Родине.

— Упокой Мезенгет его душу, — произнёс кто-то тихо.

— Да будет Равин милостив к слуге своему, — добавил другой.

Глядя на бездыханного лейтенанта, Эспен испытывал только одно чувство — чувство стыда. От того, что так и не узнал…

— Как его звали, капитан? — спросил паразит.

— Торфинн. Торфинн, сын Торса, — прошептал Людвиг.

— Да храни тебя в следующей жизни Храдхир, друг мой, Торфинн, сын Торса, — с трудом произнёс паразит и поднял голову, дабы не дать слезам скатиться по подбородку.

Глава 35. Открой свои глаза

Дорога в лагерь, кажись, длилась вечно. Обошлось, хвала богам, без происшествий. Нежить, духи, проклятия и прочее дерьмо старательно обходили вооружённую группу из тридцати человек.

Тридцати… Когда они отправлялись, их было около пяти сотен, включая добровольцев. Впрочем, никого кроме родственников павших такие цифры и не удивят. Рейнджеры разбили лагерь культистов Темнобога не менее, чем на тысячу рыл, а также избавили Старвод от бродячего вендиго.

Но Эспену, как и всем, кто уже вдоволь ознакомился с аммастцами, не давало покоя то, что Говорящий с воронами сбежал. Кроме того, он не нашёл среди убитых на поляне и Смрадазуба.

«Столько проблем не разрешённых…» — тяжело вздохнул паразит.

Он сидел на Фелуции, прижавшись к Алисе сзади и водрузив свой подбородок на её плечо. Волосы девушки пахли очень вкусно. Трудно было даже сказать, на что сейчас был похож этот запах, учитывая, что в плену у сектантов ей некогда было воспользоваться мылом или духами. Хотя, справедливости ради, Алиса никогда последними и не пользовалась. Парфюмерия была роскошью, доступной исключительно дворянам.

Тело лейтенанта везли в повозке, предварительно, напихав во все раны соль, чтобы духи смерти не надругались над покойным, превративего в упыря. Рядом с ней, продолжая читать молитвы на киренийском языке, шёл Яхтир. Голем также сторожил сон павшего офицера с другой стороны.

Мак о чём-то болтал со стрелками. Как оказалось, зверолов был единственным выжившим добровольцем из этой экспедиции. И только Людвиг шёл верхом на Кровавом Мустанге, словно провожал в последний путь сына.

Интересно, сколько было лет капитану? Выглядел он лет на тридцать пять-сорок, но между делом, Эспен слышал, что Жнец Таверн был едва ли не ровесником Гарольда, если не старше. В конце-концов, на уровне «Человек» жизненный срок продлевается до трёх веков, а это означало, что Людвиг преодолел едва ли треть отведённого Тельмусом времени.

Отведённого Тельмусом… Казалось бы, если на Карцере существовали «Бессмертные» адепты, не такие как Яхтир, а вполне себе живые, то срок жизни, фактически был ограничен твоим умением сражаться и силой стремления к дальнейшему развитию.

Эспен достиг «смертного» уровня всего-то за двенадцать лет. То есть, в запасе на всё про всё у него имелось лет сто тридцать-сорок. Вот только сумеет ли он столько прожить, прячась от культа Аммаста. Даже если до этого времени перейдёт на пятый, шестой и дальнейшие уровни — сумеет ли противостоять Темнобогу? В свой последний день, его учитель Ульрик, Палач Сект, рассказал, что отделение культа в Империи Доминос — лишь вершина айсберга. Самые слабые из культистов, что за редким исключением, не достигли даже уровня «Человека» по-настоящему.

А ведь у этих «слабейших» было и высшее начальство. Чего стоил Патриарх, сумевший искалечить в своё время Палача Сект, что стоял даже выше «Человека».

Невольно, но Эспен задумывался над их диалогом с Яхтиром, что состоялся незадолго до похода в лес: какой смысл биться с гидрой, когда на месте отрубленной головы вырастало десять новых? Можно сколько угодно убивать рыцарей, нелюдей, Храмовников, Говорящих и Магистров, но в конечном счёте, на их место придут новые, а Аммаст продолжит портить жизнь всему Карцеру. А ведь у него было ещё два брата…

«Может ты и прав, Бессмертыч. Пусть я никогда не отпущу Грезе и Малые Дубки, есть смысл попытаться ещё раз обрести счастье в этом суровом мире», — промелькнула мысль в голове паразита.

В лагере их встретили молчанием. Оставшиеся следить за порядком рейнджеры, склонив головы и сняв головные уборы, исподлобья провожали входящих во врата товарищей. Увидев Торфинна, многие не смогли сдержать эмоций. Послышались пожелания лучшей участи в новой жизни, благосклонности богов и прочего.

Эспена интересовало лишь одно. То, ради чего, частично (вторая причина крылась в Алисе), он отправился в этот лес. Спрыгнув с Фелуции, Эспен, пробираясь через толпу зевак, двинул к лазарету.

Но не успел он и двух метров пройти, как наткнулся на Гарольда. Тот молча упал на колени перед паразитом и заплакал. Сердце мечника дрогнуло. Неужели…

— Господи-и-и! Господи-и-и! Эспе-е-ен! Батюшка, спасибо тебе!

— О-о чём ты? — насторожено спросил паразит. — Ну же, старик! Не пристало тебе на колени ещё передо мной падать!

— Как?! Как мне отблагодарить тебя, голубчик?! — не унимался белый маг и, схватив его за руку, принялся покрывать ладонь поцелуями сухих губ.

— Жив?! Энас жив?! — оторвавшись от лобызаний старика, Эспен как следует тряхнул Гарольда за плечи.

— Жив, батюшка! Жив! Сегодня утром, — ещё светать не начало, — дышать перестал и зелье этой погани синекожей, видать, выветрилось! Я уж чуть с ума не сошёл! И архивариус уже даже смирился, что не станет моего мальчика! А… а… а потом как закашлялся! И рана затягиваться начала! Господи, хвала всему сущему, что на моём пути встретился такой человек, как ты! По гроб жизни, — сколько мне осталось, — должен буду тебе, Эспен!

— Полно-полно тебе, Гарольд! — засмеялся мечник и в этот раз, он уже не сумел сдержать слёз. — Энас ведь мой друг тоже, но… Не мне ты кланяться должен.

— А кому? — Гарольд, как и прежде, несмотря на полностью белые зрачки, ясно посмотрел на паразита.

— Лейтенанта. Только это… Погиб он, — сообщил горестную весть Эспен.

— Ка-как же так? Ох! — старик взялся за сердце. — Совсем ведь молодой был!

— Если хочешь отблагодарить его, пойди помоги с похоронами. Быстро нужно справить, но пышно. По достоинству. А я пока ушастого проверю.

— Д-да! Пойду, пожалуй… — вздохнул Гарольд и, опираясь на резной посох, двинул к повозке.

Лазарет оказался пуст. Оно и понятно, ведь пока половина рейнджеров