Ара подал бутылку, и Томас Хадсон взял ее и прислонился кборту. Он глотнул холодного чая, глядя на большой остров, лежавший впереди.Корни мангровых деревьев были видны теперь ясно, а сам остров будто стал находули. Потом слева показалась стая фламинго. Они летели низко над водой –красивые, яркие на солнце. Длинные шеи вытянуты вниз, нелепые ноги болтаются,тельце неподвижное, а розовые с черным крылья машут ритмично, унося их килистому берегу, который виднеется впереди, чуть вправо. Томас Хадсон смотрелна фламинго, с их нацеленными вниз черно-белыми клювами, и в розовых отсветах,падавших от них на небо, терялась несуразность этих птиц, и каждая из нихказалась ему удивительной и прекрасной. Они приблизились к зеленому острову ивдруг всей стаей круто свернули вправо.

– Ара! – крикнул он вниз.

Ара поднялся на мостик и сказал:

– Да, Том?

– Возьми трех ninos, к каждому по шесть дисков, и снесиих в шлюпку и туда же двенадцать гранат и санитарную сумку. И пошли сюда,пожалуйста, Вилли.

Розовые фламинго сели на берег далеко справа и принялисьделовито кормиться. Томас Хадсон смотрел на них, когда к нему подошел Вилли.

– Погляди на этих паршивых фламинго, – сказал он.

– Они летели над островом и чего-то испугались. Яуверен, что там стоит шхуна или какое-нибудь другое судно. Хочешь пойти туда сомной, Вилли?

– Конечно.

– Ты уже поел?

– Приговоренный к смерти позавтракал с аппетитом.

– Тогда помоги Аре.

– Ара с нами пойдет?

– Я беру Питерса, потому что он говорит по-немецки.

– А нельзя вместо него Ару? Я не хочу быть рядом сПитерсом во время боя.

– Питерс поговорит с ними, тогда, может, и боя небудет. Слушай, Вилли. Мне нужны пленные, и я не хочу, чтобы погиб их проводник.

– Больно много условий ты ставишь, Том. Их там не товосемь, не то девять человек, а нас трое. И кому вообще известно, есть ли у нихпроводник?

– Нам известно.

– Катись ты к матери со своим благородством.

– Я спросил тебя, хочешь ли ты пойти с нами.

– Пойти-то я пойду, – сказал Вилли. – Тольковот этот Питерс.

– Питерс будет драться. Пошли сюда, пожалуйста, Антониои Генри.

– Ты думаешь, они там? – спросил Антонио.

– Я в этом почти уверен.

– Том, можно я пойду с вами? – спросил Генри.

– Нет. Шлюпка берет только троих. Если с намичто-нибудь случится, дай по шхуне очередь, чтобы она не ушла, когда начнетсяприлив. Потом найдешь ее в длинном заливе. Она будет повреждена. Может быть,даже не дойдет туда. Если удастся, возьми пленного, доставь его на Кайо Франсеси сдай там под расписку.

– А нельзя мне с вами вместо Питерса? – спросилГенри.

– Нет, Генри. Что поделаешь? Он говорит по-немецки.Команда у тебя хорошая, – сказал он Антонио. – Если у нас все обойдется,я оставлю на шхуне Вилли и Питерса с тем, что мы там обнаружим, а пленногопривезу на катер в шлюпке.

– Нашего последнего пленного ненадолго хватило.

– А я постараюсь привезти годного, крепкого, здорового.Идите вниз и проверьте, все ли там закреплено. Я хочу посмотреть на фламинго.

Он стоял на мостике и смотрел на фламинго. Тут дело нетолько в их окраске, думал он. Не только в том, что черный цвет лежит насветло-розовом. Все дело в их величине и в том, что, если разглядывать их почастям, они уродливы и в то же время изысканно прекрасны. Это, наверно, древняяптица, сохранившаяся с незапамятных времен.

Он смотрел на них невооруженным глазом, потому что не деталибыли ему нужны, а розовое пятно на серо-буром берегу. Туда прилетели еще двестаи, и краски берега стали теперь такого цвета, какой он не осмелился бынанести на холст. А может, и осмелился и написал бы так, подумал он. Приятнопосмотреть на фламинго, прежде чем пускаться в этот путь. Пойду. Не надо даватьлюдям время задуматься или встревожиться.

Он сошел вниз и сказал:

– Хиль, поднимись туда и смотри на остров, не отрываясьот бинокля ни на минуту. Генри, если услышишь пальбу, а потом шхуна покажетсяиз-за острова, вдарь ей, сволочи, по носовой части. Остальные пусть следят вбинокли за уцелевшими, а ловить их будете завтра. Пробоину в шхуне надозаделать. На шхуне есть лодка. Лодку тоже отремонтируйте и пользуйтесь ею, еслимы не очень ее изуродуем.

Антонио спросил:

– Какие еще будут приказания?

– Никаких. Еще следите за работой кишечника истарайтесь вести непорочный образ жизни. Мы скоро вернемся. А теперь,благородные ублюдки, пошли.

– Моя бабка уверяла, что я не ублюдок, – сказалПитерс. – Говорила, что другого такого хорошенького, вполнезаконнорожденного ребеночка во всем округе не найти.

– Моя мамаша тоже клялась, что я не ублюдок, –сказал Вилли. – Куда нам садиться, Том?

– Когда ты спереди, шлюпка сядет на ровный киль. Ноесли хочешь, на нос перейду я.

– Садись на корму и правь, – сказал Вилли. –Вот теперь корабль у тебя что надо.

– Значит, мне козырь вышел, – сказал ТомасХадсон. – Делаю карьеру. Прошу на борт, мистер Питерс.

– Счастлив быть у вас на борту, адмирал, – сказалПитерс.

– Ни пуха вам, ни пера, – сказал Генри.

– Помирай поскорее! – крикнул ему Вилли. Моторзаработал, и они пошли к силуэту острова, который теперь казался ниже, потомучто сами они были только чуть выше уровня моря.

– Я подойду к шхуне с борта, и мы поднимемся на нее, аокликать их не будем.

Они кивнули молча, каждый со своего места.

– Нацепите на себя свою амуницию. Пусть ее видно,плевал я на это, – сказал Томас Хадсон.

– Да ее и прятать тут некуда, – сказалПитерс. – Я нагрузился, как бабушкин мул.

– Вот и ладно. Мул хорошая животина.

– Том, обязан я помнить, что ты толковал про ихнего проводника?

– Помнить помни, но и мозгами шевели.

– Ну-с, так, – сказал Питерс. – Теперь намвсе насквозь ясно.