Воскресным вечером во дворе Стейпл-инн устроили травлю быков и медведей. Банкетный зал был увешан золотой и серебряной тканью с золотыми венками, в которых сверкали драгоценные камни, отражавшие свет от двадцати серебряных подсвечников; в каждом пылала сотня восковых свечей. За ужином подали огромное количество разной рыбы и мяса. Семиярусный буфет стонал под грузом тюдоровской золотой посуды. Генрих появился в наряде из пурпурно-золотой парчи, имея на себе шейное украшение с четырнадцатью рубинами – самый мелкий был размером с гусиное яйцо – и две нитки жемчуга, на которых висел рубин «Черный Принц»29.

После ужина Анна Болейн и еще семь дам, включая леди Мэри Говард, леди Рочфорд и леди Фицуотер, – все были в масках и необычных костюмах из золотой парчи и алой ткани с блестящей нитью и золотыми шнурками – танцевали перед двумя королями. Потом они вывели на площадку для танцев мужчин, и Анна встала в пару с Франциском. Генрих не удержался и снял с нее маску, чтобы показать французскому королю, с кем он танцует30. Франциск ничуть не смутился и по окончании танцев целый час беседовал с Анной, сидя у окна31. Вечер завершился тем, что Генрих проводил французского монарха в его апартаменты.

Двадцать восьмого октября Генрих устроил собрание рыцарей ордена Подвязки, на котором присутствовал Франциск в орденском наряде. Двое королей торжественно поклялись отправиться в крестовый поход против турок. Позже в тот же день они посетили состязание в борьбе между лучшими корнуолльцами Генриха и французами, в котором победили корнуолльцы32. Франциск пригласил Ричмонда и Суррея к своему двору для завершения образования, и было решено, что молодые люди поедут с ним во Францию, где останутся до сентября 1533 года.

Под конец визита, 29 октября, Генрих проводил Франциска на французскую землю, и там двое монархов сказали на прощание «сердечные слова», проявляя «королевское спокойствие»33. Между ними установилось более глубокое взаимопонимание, и Генрих был уверен, что Франциск по дружбе окажет ему поддержку.

По возвращении Генриха в Кале на побережье Ла-Манша обрушился сильнейший шторм, и им с Анной пришлось оставаться в городе почти две недели. Когда ненастье улеглось, опустился туман, но король настоял на отплытии в полночь 12 ноября. Дальше они неспешно поехали через Кент, остановились в замке Лидс, 20 ноября опять гостили в Стоуне, а 24 ноября прибыли во дворец Элтем34. Вскоре после этого король торжественно въехал в Лондон и возблагодарил Господа в соборе Святого Павла за успешный визит и благополучное возвращение.

В декабре Генрих проводил Анну и Жиля де ла Поммере в Тауэр. Проверив ход строительных работ, король удостоил своих гостей редкой привилегии – пригласил их в свою сокровищницу, где в знак благодарности подарил послу прекрасный золотой кубок. Анна получила от Генриха в качестве новогодних подарков буфет, набор позолоченных чашек, фляги, миски и канделябры35. Рождество провели в Гринвиче, а в Двенадцатую ночь устроили такой пышный банкет, что на территории дворца пришлось ставить временные кухни. Вскоре после этого Анна поняла, что беременна.

42

«Anna Regina Angliae»[58]

Если Генрих хотел, чтобы его сын родился в браке, нужно было поторапливаться. Так как ученые мужи из университетов высказались в его пользу, он считал себя свободным мужчиной. Предоставив архиепископу Кранмеру улаживать формальности, король тайно женился на Анне Болейн. Эдвард Холл называет дату 14 ноября 1532 года1, позже принятую и другими авторами, однако Кранмер в одном письме упоминает, что церемония прошла незадолго до праздника Обращения апостола Павла, 25 января 1533 года2. Свадьба, как говорят, состоялась на заре, «в высоком покое», над «воротами Гольбейна» в Йорк-плейсе3. Службу проводил либо доктор Роуленд Ли, домашний священник короля4, либо Джордж Браун5, приор августинского монастыря в Лондоне6, открытый сторонник аннулирования брака. Король, похоже, сделал вид, будто папа одобрил этот союз7. На венчании присутствовали несколько свидетелей8: сэр Генри Норрис, Томас Хинидж, Анна Сэвидж, которой покровительствовал Уильям Бреретон9, и грум Личных покоев – вероятно, сам Бреретон10.

Хотя брак был тайным, и Генрих, и Анна с большим удовольствием отпускали прозрачные намеки на этот счет. В конце января те, кто искал места при дворе Анны, были уверены, что вскоре она станет королевой11. В феврале «среди большого общества» Анна сказала «одному из своих приближенных, которого в прошлом король отослал от двора из ревности, что ее ужасно тянет есть яблоки и его милость говорит ей, что это признак беременности»12. Вероятно, речь идет об Уайетте, примерно в это время ставшем членом Тайного совета. Двадцать четвертого февраля Анна устроила банкет для французского посла в Йорк-плейсе. Генрих оказывал до неприличия много внимания Анне и ее дамам, почти не уделяя его Саффолку, лорду-канцлеру Одли и другим гостям. К тому же он так напился, что утратил то ли соображение, то ли осмотрительность. Показав на дорогие занавесы и посуду, он спросил вдовствующую герцогиню Норфолк: «Не получила ли мадам маркиза великолепное приданое и не вышла ли удачно замуж, раз все, что мы видим, принадлежит ей?»13 Двор загудел от всевозможных домыслов, но едва ли кто-нибудь догадался об истинном положении дел.

В том месяце Екатерине, пребывавшей в Истхэмпстеде, велели переехать в замок Эмптхиллс неполным двором. Ее верную подругу Марию да Салинас, леди Уиллоуби, выставили еще в августе 1532 года. Вероятно, в это же время тридцать придворных дам королевы, в том числе Джейн Сеймур, были отправлены по домам.

Тридцатого марта 1533 года Томас Кранмер стал архиепископом Кентерберийским. Между королем и его новым примасом установились приязнь, доверие и уважение, хотя они иногда расходились в богословских вопросах. Генрих понимал, сколь многим жертвует Кранмер ради того, чтобы служить ему: архиепископ наверняка предпочел бы проводить жизнь в ученых трудах, а не находиться в центре публичных событий. Кранмер не любил пышности и церемоний. Простой, доброжелательный человек, глубоко чтивший истину, ревностный реформат, неизменно хранивший верность королю, он тем не менее был уязвим для происков своих врагов, выбравших другую сторону в ходе церковного раскола. В течение следующих лет Генрих не раз вступался за Кранмера и защищал его от тех, кто был готов разделаться с неугодным архиепископом.

После посвящения в сан Кранмер по традиции дал обет верности папе, но добавил, что не будет связан никакой властью, противоречащей законам Бога и Англии. Кранмер знал о тайном браке короля с Анной Болейн и был готов предпринять радикальные шаги, чтобы