– Манатан действует в интересах кириатской миссии, – проговорил Ангфал таким голосом, словно ему выдирали зубы. – Всегда. Иначе он не послал бы тебя туда.

– А ты?

Огоньки мигнули, переключились с желтого на зеленый и обратно.

– Грашгал поручил мне присматривать за тобой, Арчет Индаманинармал. Как тебе хорошо известно. Помогать изо всех сил.

– Даже если это противоречит хваленой кириатской миссии?

– Такого еще не случалось. Никто не ожидал, что это когда-нибудь произойдет.

– А сейчас?

– Это предстоит выяснить. Инструкции, которые нам оставили, по необходимости неоднозначны. Нельзя рубить с плеча, нужно выдвигать противоречивые версии. Однако мои предписания по поводу твоей безопасности ясны. Грашгал поставил передо мной недвусмысленную задачу.

Арчет задумалась. Попыталась нащупать невидимые очертания лабиринта, скрытого в речах Кормчего. Казалось, ее пальцы во тьме касаются резной каменной кладки. Она не могла различить детали, но знала, что они там есть.

– Ты намекаешь, что мне надо держаться от Ан-Кирилнара подальше?

– Нет, – это прозвучало неохотно. – Там ты будешь в такой же безопасности, как и здесь, в Ихельтете.

Она испуганно вскинула голову.

– Это должно меня успокоить?

– Это должно помочь тебе принять решение.

Воспоминание со щелчком встало на место, словно клинок, возвращаясь в ножны. Она осторожно тронула его. Перевернула, будто смутно знакомый артефакт, извлеченный из праха Кириатских пустошей.

– Анашарал говорит… – она откашлялась, – приближается нечто темное.

– Да, – согласился Кормчий. – И, вероятно, оно уже здесь.

Позже она лежала на подушках в своей постели: ни толики кринзанца в крови, и дневные заботы навалились всей тяжестью, как любовница, удовлетворившая страсть. Лампа у кровати отбрасывала на стены комнаты трепещущие тени – совсем как те, что она наблюдала в кабинете, пока Ангфал говорил. Казалось, полукровка привела тени к себе в спальню; она тупо смотрела на их движение, не в силах погасить лампу и уснуть.

Кормчий не помог найти выход: Ангфал не стал ни подталкивать ее к экспедиции в Ан-Кирилнар, ни отговаривать. Арчет гонялась за ответом, прислушивалась к намекам, пыталась определить форму ограничений, сковывающих Кормчего, по его словам. Никакого толку. Она вышла из кабинета ничуть не мудрее, чем вошла, зато разволновалась пуще прежнего. А теперь к этому добавилось смутное ощущение беззащитности, падения крепостных стен – будто щит, который она всегда считала чем-то, самим собой разумеющимся, внезапно исчез.

Это было похоже на тот день, когда Рингил принес ей известие о смерти отца.

Тем временем Эгар сидел в тюрьме, раненый и опозоренный, под угрозой казни. Рингил крался в темноте, готовый сразиться один на один, если верить Драконьей Погибели, с теми же врагами из мерцающего синего пламени, с которыми они столкнулись в Бексанаре.

А Арчет уютно устроилась в своей постели.

Слов не подберешь, до какой степени это неправильно.

Но Джирал запретил ей сопровождать Рингила.

«Ты не убийца, Арчет, – мягко сказал он, – несмотря на все твои недавние попытки доказать обратное. Ты нужна мне здесь, для менее грубых целей».

Она повернула голову, отыскивая на подушке более прохладное местечко. «Ну да, это в любом случае глупо». Кожа и глаза привлекли бы внимание за милю до стен Цитадели. Пришлось бы отправиться на миссию закутанной с ног до головы, как демлашаранская жена. И какой тогда от нее толк? Хотя она вышла на поле боя с Чешуйчатыми, как все кириаты, хотя с детства училась быть воином, как заведено у ее народа, хотя в прошлом году она убила надзирателя в припадке ярости, похожей на вспышку, – невзирая на все это, она не была уверена, что в ее глазах полыхает то же пламя, что и у Рингила. Наверное, она не сумела бы перерезать горло спящему.

Кто-то постучал в дверь.

– Да, – каркнула она. Горло свело от долгого молчания. Она притворилась, что встает, но потом сдалась. – Я не сплю, Кеф. Заходи.

Дверь открылась вовнутрь. Это был не Кефанин.

На пороге стояла Ишгрим в простой хлопковой рубахе кремового цвета, доходящей до середины бедра и обнажающей стройные голые ноги. Длинные волосы зачесаны назад, изящные пальцы сжимают свечу того же цвета, что и шевелюра. Лицо превратилось в полумаску из света и тени. Свет проливался на рубашку…

Арчет оттолкнулась от подушек.

…сквозь хлопок просвечивали темные соски, притягивая взгляд к большим, нетронутым грудям, выпирающим из-под ткани. Она чем-то подкрасила губы, и…

– Ишгрим, – Арчет услышала себя со стороны: это была просьба, это была жажда. Она сглотнула с трудом. – Ишгрим, я думала, мы договорились, что…

– Меня послал Кормчий, – поспешно сказала девушка. – Кормчий сказал, что я нужна вам.

Арчет нахмурилась.

– Ангфал так сказал?

– Нет, госпожа. Другой, новый. Он заговорил со мной из пустоты.

«Анашарал, вот говнюк. Если я тебя ломом до конца недели не уделаю, то…»

Ишгрим приблизилась к кровати. Арчет села.

– Ишгрим, послушай, я… – Она едва не выбралась из кровати, но вспомнила о своей наготе и замерла, одной рукой прижимая к себе край простыни. Девушка – «Рабыня, Арчиди, рабыня!» – остановилась в четырех футах от кровати. Хлопковая рубашка всколыхнулась, подол качнулся, коснулся бедер. Арчет ощутила запахи солей для ванной и пряностей, а сквозь них…

Свет лампы скользнул по темному треугольнику у основания ее живота, скрытому хлопком, но…

Вспыхнуло воспоминание, яркое, как огонь в печи, и жаркое: первый раз, когда она увидел Ишгрим в Палате разоблаченных секретов в прошлом году, обнаженной от шеи вниз, лишь официальная гаремная вуаль закрывала ее лицо и волосы. Ее аромат на пальцах Джирала.

«Новенькая. Как она тебе? Послать ее в твою спальню, когда я сам с ней закончу?»

Все было выставлено напоказ, еще одно тщательно продуманное Джиралом доказательство силы, и теперь она поняла, что помнит каждый изгиб и покатый склон наизусть.

Она вспомнила, как через несколько дней обнаружила Ишгрим в своей постели. Джирал, верный императорскому слову, вручил ей свою собственность.

«Мне приказали доставить вам удовольствие, госпожа. Любым способом, какой вы сочтете нужным».

В тот раз она немыслимым усилием слепой воли вынудила себя стоять и смотреть сверху вниз на эту бледнокожую красоту, такую доступную. И сухо проговорить:

«Я, несомненно, подыщу для тебя работу в моем доме, но прямо сейчас мне не приходит в голову ничего подходящего».

Сила кринзанца. Теперь Арчет знала, что это была именно она, поскольку – вот сюрприз! – больше ничего подобного не испытывала. Она таяла, как свеча в пальцах Ишгрим.