И все-таки видеть их рядом было странно. Ксюша таки поставила чайник и, покрутив в руках коробку с чайными пакетиками, вынула один. Кто бы мог подумать… Но стоило признать, что на льду эти двое смотрелись неподражаемо. Белокурая Лиза и смуглый Макс - они словно оттеняли друг друга и при этом выглядели единым. Красивые, целеустремленные. Сильный мужчина и хрупкая женщина.

- Как пообедали? – Ксюша подошла к стоящему возле борта мужу и устремила взгляд на фигуристов. Немного понаблюдала за Костей и Соней, потом за юной парой и, наконец, остановилась на Лизе и Максе.

- Нормально, - равнодушно ответил Женя.

Элина на вечерней тренировке не присутствовала, и это Ксюшу безусловно радовало. Хотелось домой. Чтобы уют их с Женей квартиры, чтобы ужин на двоих, а потом… Сердце на миг замерло, в груди стало тепло, а в животе сладко защекотало. Ксения не сводила глаз с красивой пары, отрабатывающей на льду сложный элемент, а сама думала совершенно о другом. И все же она невольно отмечала каждую мелочь, каждую деталь в движениях фигуристов, каждый наклон головы, каждый взмах руки.

- Я мешаю?

- С чего ты взяла? – Миронов искренне удивился и посмотрел на молодую супругу. Та пожала плечами.

- Ты не особо-то разговорчив…

- Да просто задумался.

Женя вынужден был признать, что она права. Но поразмыслить ему и в самом деле было над чем. Элина… Он не знал, как поступить. Зависит ли что-нибудь от него? Должен ли он ввязываться в то, что его, по большому счету, и не касается? Ведь она взрослый человек и вполне способна сама со всем разобраться. Элина не относилась к числу тех людей, которые ждут, пока время и обстоятельства все сделают за них, и принимают выпавший билет судьбы. Она была довольно решительной, пусть и не лишенной женской мягкости, гордой, пожалуй, даже слишком, что не раз вредило ей, умной. И все-таки сейчас она просила его об одолжении. Он подозревал, что этим может кончиться, однако до последнего надеялся, что все прошло. Не прошло. Он погладил жену по руке. Если у него за столько времени не прошло, то не удивительно, что и у Элины – тоже.

- Пару дней назад я пересекался с Григорьевым. Я тебе рассказывал?

- Нет, - Ксюша встрепенулась. Чувствовать руку мужа на своей было очень приятно, но все же упоминание о встрече с президентом федерации фигурного катания на коньках заставило ее переключить все свое внимание на разговор.

- Он спрашивал меня о паре Меркулова – Самойлов, - Женя усмехнулся недавним воспоминаниям.

Заметив помарку в исполнении элемента, прикрикнул на Полину и перевел взгляд на другую пару. Последние дни они упорно работали над выбросом, вначале в зале, а теперь и на льду. Лиза ошибалась, падала, вставала, опять ошибалась и опять падала, но не отступала. Сегодня у нее получалось уже лучше, хотя до того, чтобы элемент выходил стабильно, было еще далеко. По-хорошему, для того чтобы идти вперед, составлять достойную конкуренцию американцам, канадцам и китайцам, им нужен был не одинарный и не двойной, а хотя бы тройной выброс. Еще лучше – вообще четверной. Но Миронов понимал, что до начала сезона осталось слишком мало времени, и выучить элемент такого уровня сложности для Лизы слишком сложно. Тут бы хоть двойной как следует осилить … А четверной… Может, они и вовсе обойдутся без него. Слишком уж высок риск травм, так стоит ли оно того, когда в запасе у пары есть другие сложные элементы, при чистом исполнении которых можно набирать очень высокие баллы? Однозначно говорить обо всем этом было рано.

- И что ты сказал ему?

- Сказал, что они либо разбегутся в течение нескольких месяцев, либо станут олимпийскими чемпионами, - спокойно произнес Женя, продолжая смотреть на пару.

- А он что тебе ответил?

- Спросил, что я сам думаю по этому поводу. Я ему ответил, что тут пятьдесят на пятьдесят. Ставить на что-то я бы не стал. Хотя… если все взвесить, то первый вариант куда более реален.

- То есть ты в них не веришь? – Ксюша не смогла скрыть разочарования.

- Если бы я в них не верил, не взялся бы тренировать. - Он слегка шлепнул жену по руке и улыбнулся. Она тоже улыбнулась. – Победы особенно сладкие, Ксеня, когда путь к ним лежит через трудности и риск.

- Через тернии к звездам, - проговорила она, глядя на красивую пару. Сильный мужчина и хрупкая женщина…

- Именно.

Ксюша долго стояла молча, наблюдая за процессом тренировки. За тем, как ее муж, выехав на лед, дает указания спортсменам, обсуждает с ними те или иные моменты, как он, давно завершивший собственную карьеру, но все такой же статный и крепкий, скользит по холодной глади. Ей казалось, что она любила его всегда. Да, так оно и есть: она всегда любила его и всегда будет любить. И мысль, уже несколько раз аккуратно посещавшая ее, но гонимая прочь боязнью поверить в собственное счастье, вдруг преодолела выстраиваемые ранее барьеры. Ребенок. Она хочет родить ему ребенка. По телу пробежала волнительная дрожь, пальцы впились в бортик, но Ксюша этого не заметила. Поглощенные внезапностью всего произошедшего за последнее время, собственной откровенностью и переменами, случившимися с ними, долгожданной возможностью быть вместе, они не говорили об этом. Но отчего-то она была уверена, что Женя готов к этому шагу. И она тоже готова. До сих пор ей было немного страшно думать о материнстве, а сейчас, представив себя в этой роли, Ксения ощутила теплый прилив счастья и восторга. Она улыбнулась. Женя разговаривал с Самойловым, Лиза стояла рядом и слушала их диалог. Торопиться она не собиралась. Для начала она должна была свыкнуться с осознанием собственного желания, а уж потом открывать его мужу. Может, это было даже немного эгоистично, но ей хотелось некоторое время побыть единоличной обладательницей собственного открытия. Этакая тайна, которая неизвестна никому, кроме нее. Она улыбнулась Жене, отъехавшему от спортсменов и направляющемуся к ней. Потом взглянула на пару, постоянно завладевающую ее вниманием. Они отвлеклись от выброса и ехали у противоположного бортика. Ксюша подумала, что смена деятельности – лучший вид отдыха. Заход на поддержку, и Лиза, оттолкнувшись, взмыла надо льдом на руках Макса. Даже сейчас, в повседневной, простой одежде для тренировки, они завораживали. Бесстрашие Лизы поражало. Казалось, что именно в этот момент она была открыта для всего мира, была сама собой.

Женя остановился возле дверки и, проследив за взглядом жены, произнес:

- Ощущение, что у них искры летят из-под коньков.

- Пламя, - сказала Ксюша. Женя перевел на нее вопросительный взгляд, и она задумчиво повторила: - Когда они катаются, это как будто… пламя. Лед вокруг пламенный, и есть только они.

- Пламенный лед, - пробуя слова на вкус, повторил Миронов, снова глядя на спортсменов.

***

Он опять ушел. Ушел, оставив ее одну на смятых простынях, в ночи, подмигивающей бледным огрызком луны. Лиза чувствовала себя чем-то похожей на эту луну: какой-то… не целой, неправильной и очень одинокой. Хотя об одиночестве она не задумывалась. Будь у нее хоть три сотни друзей и подруг, бесконечное множество родственников и просто знакомых, она бы все равно не смогла поделиться ни с кем ни этой луной, ни своими переживаниями, ни мыслями. Она чувствовала себя несчастной и, что больше всего удручало, знала, что нужно сделать, чтобы стало легче. Все было так просто, что Лизе еще больше хотелось плакать. Просто и невозможно. Нет, возможно, но…