– Ещё чего! Мы на войне своих не бросаем!

Рыцарь хмыкнул что-то неопределённое, а Анастасия вдруг почувствовала, что её охватывает какой-то злой азарт, безудержный задор. Эх, была не была!

Они ринулись вперёд, зажимая тварь с двух сторон, уже не отбиваясь, атакуя, не давая шанса острым когтям и клыкам дотянуться, достать, разорвать уязвимую плоть.

Под ударами меча Северянина хрустели острые шипы на горбу оборотня. Настя разила, как умела – может быть, она не наносила смертельных ран, но отвлекала тварь весьма успешно. А полукровке как раз это и было нужно.

В очередной раз взбешённая зверюга попыталась вцепиться зубами в Настино колено, изогнулась по-змеиному, и это стало её ошибкой.

Немедля Кайл нанёс удар в шею чудовища, кровь захлестала из артерии. Но, словно раненый волк в последний миг своей жизни, оборотень ещё пытался дотянуться до Рыжей.

Дэини стремительно пятилась назад и истерично отбивалась от жуткой пасти. Она продолжала наносить удары, даже когда тварь упала наконец в лужу, бездыханная и неопасная более. Чувство гадливости и ужаса овладело Романовой настолько, что она не могла сдержать себя, продолжала лупить уже мёртвое тело, пока Кайл не поймал её руки, сжимавшие клинок.

А потом Северянин аккуратно вынул меч из судорожно стиснутых пальцев и привлёк её к своему плечу, обняв бережно, как хрупкую птицу.

Настя перестала дрожать как осиновый лист. Этот внезапный жест нежности и защиты подействовал лучше всякого снадобья. Она мгновенно пришла в себя.

Да она ещё десяток волколаков готова замочить ради того, чтобы вновь ощутить на своих плечах эти заботливые ласковые руки!

О, женщины, на что вы способны ради любимого мужчины! Всё возможно для вас, таких хрупких и таких несокрушимых, если рядом настоящий рыцарь!

Тоскливый вой прожёг ненастную ночь. Пронзительный заунывный плач долетал сразу отовсюду: из горницы, где продолжался бой, с дороги, по ту сторону забора, с огорода, раскинувшегося за сараями. Многоголосое гибельное эхо.

Настя вскинула голову к ярившемуся грозному небу. По спине мурашки пробежали, ледяным холодом окатило от этого зловещего звука. Она вдруг поняла, что насквозь промокла, извалялась в грязи и замёрзла. Сейчас бы спрятаться под тёплым одеялом или притаиться у жаркого очага, где нет места страхам, оборотням и смертельным опасностям.

Кто-то взвизгнул по ту сторону забора, тонко, по-собачьи.

Настя могла поклясться, что в нос ей ударил запах мокрой шерсти, запах псины.

Шорох, гулкий удар о дерево, царапанье когтей…

На глазах у Романовой и Кайла, огромное нечто перемахнуло через двухметровый забор. Громко хлюпнула грязь под мощными лапами матёрого зверя. Может, Насте так показалось с перепугу, но тварь, шагнувшая от калитки им навстречу, услужливо освещённая очередной вспышкой молнии, показалось ещё более жуткой, чем та парочка, с которой уже удалось познакомиться в эту бесконечно долгую ночь.

Кайл, увлекая за собой Настю, сделал пару медленных шагов назад. Что-то зашуршало в узком закоулке у сарая. И Дэини не увидела, а, скорее, угадала некое движение там. Она уже знала, кого прячет беспросветный мрак. Рассматривать очередную зверюгу не было смысла, а главное – времени.

Из горницы раздался очередной призывный вой. Теперь именно призывный, не жалобный, не испуганный, не скорбный. О, нет, это был настоящий боевой клич!

И он был услышан, и подхвачен ответным разноголосым хором.

– Бежим! – выдохнул Кайл, срываясь стрелой с тетивы.

Настя, не выпуская его руки, метнулась следом на спасительное крыльцо, спиной чувствуя, как кинулись вдогонку, взрывая мокрую грязь когтистыми лапами, неведомые твари, готовые растерзать их на клочки.

***

В стремительно закрытую дверь будто врезалось пушечное ядро. Кайл ещё не успел задвинуть полностью тяжёлый засов, и тот подпрыгнул в кованых железных петлях. Настя упёрлась плечом, навалилась всем телом, стремясь помочь, хоть с её весом толку от этого было с гулькин нос.

Мощная дверь снова вздрогнула под неистовой атакой, словно на крестьянскую избу напало войско со стенобитным тараном. Казалось, сотрясается весь дом. Но продолжалось это безобразие лишь несколько мгновений.

Воцарившаяся на улице тишина напугала больше чем настырные попытки чудовищ вломиться внутрь. Кайл и Рыжая переглянулись настороженно.

– Затеяли что-то пакостное… – согласно ответил полукровка на незаданный вслух Настин вопрос.

Впрочем, затишье было относительным. Здесь, в доме, по-прежнему шёл бой с бешеной зубастой тварью.

Рыцарь тотчас поспешил друзьям на помощь.

– Живой, шельмец! – радостно хмыкнул Эливерт, обернувшись вполоборота.

– Больно долго возитесь! – упрекнул Кайл вместо ответа. – С одной волчихой не совладали втроём.

– Ты, рыцарь, умный такой! – скривился Ворон, отбиваясь от острых когтей. – Попробуй сам!

– Уже. Двоих, – полукровка потеснил приятелей, смело заходя в атаку.

Тварь злобно зашипела, крутанулась, едва не смахнув со стола масляную лампу.

– Ого! – присвистнул Наир.

– А всего-то их сколько? – Далард, пользуясь секундой отдыха, вытер струящийся по лицу пот.

– Не знаю, – Кайл застыл с мечом наперевес посреди горницы.

Остальные, по обе стороны от полукровки, аккуратно зажимали нечисть в кольцо. Та перестала атаковать, только затравлено оглядывалась, сверкая злобными глазищами.

– Но стая уже здесь.

Словно подтверждение этих слов с улицы долетел протяжный встревоженный вой. Насте померещилось, что на морде серой твари при этом блеснула довольная ухмылка. Впервые в жизни Настя видела улыбку волка. Хоть родство оборотня с лесным санитаром вызывало большие сомнения, но победоносный оскал Эулины хотелось обозначать именно этим эпитетом.

– Стая? – ужаснулся Первый рыцарь.

– Забудь о них! – Северянин приближался медленно, не сводя глаз с волчицы. – Вот оно – зло в чистом виде. Их королева. Их мать.

– Убьём заразу – остальные сами сдохнут? – мгновенно сообразил Эливерт.

– Так чего ждём? Бей псину! – Далард ринулся вперёд, очертя голову.

Тут же свистнул, как плеть, гибкий хвост, и Первый рыцарь откатился в женский угол, схлопотав немилосердный удар по рёбрам.

А прежде чем он поднялся на ноги, оглушительный треск переполошил всех в доме, вынуждая отскочить подальше от окна. Деревянная рама жалобно хрустнула, как тонкий первый лёд. Внушительный её кусок рухнул внутрь дома, а в образовавшуюся брешь тотчас сунулась когтистая лапа и оскаленная лохматая башка. И была эта морда таких устрашающих габаритов, что с трудом пролезала в отверстие.

Первым, как обычно, очнулся атаман. В очередной раз его проворство спасло всю компанию. Но даже этого оказалось недостаточно.

За то мгновение, что потребовалось Элу, дабы оказаться рядом с нечистью, оборотень успел протиснуть в дыру вторую лапу, рвануться вперёд и ввалиться в