Гигантская псина встряхнулась, расшвыривая осколки рамы, зацепившиеся за колючие гребни на её загривке, и тотчас выбила лапой один из клинков у Эливерта, стремительно кинувшегося на нового врага. Такой силы и скорости атаман от оборотня явно не ожидал.

Вышедший из стопора лэгиарн поспешил на выручку разбойнику.

Кайл не спускал глаз с оживившейся Эулины, будто рядом с ним не разворачивалась новая смертельная бойня. Далард выполз из угла и снова очутился подле друга.

Рыжая, до этого прятавшаяся позади мужчин, втиснулась между приятелями, решив, что и её клинок лишним не будет.

Новая зверюга в проворстве уступала волчихе, но зато превосходила её размерами. Пока Наир, отчаянно вертясь белкой, сдерживал эту груду мышц и шипов, Эливерт отскочил ко второму окну за своим потерянным оружием.

Залпом шампанского брызнули щепки другой рамы, и осторожно, будто ступая в холодную воду, в дом просунулась ещё одна покрытая чешуёй лапа и оскаленная пасть.

– Куда ты прёшь, мерзость клыкастая? – атаман рубанул безжалостно.

Тёмная кровь разлетелась по стенам горницы, зверь взревел, исчезая в проломе. Но тотчас новая тварь сунулась в другое окно. Эл метнулся туда. Раненый оборотень тоже угомонился ненадолго, через минуту его окровавленная морда снова сунулась внутрь дома.

– Далард, окно! – успел крикнуть атаман. – Не пускай, а то каюк нам всем!

Первый рыцарь бросился защищать вход в их убежище. Под натиском врага пугающе трещала разбитая рама.

Эл остервенело рубил тварь, пытавшуюся заскочить во второй оконный проём.

Наир старался не подпустить к атаману громадного оборотня, а тот так и норовил атаковать Ворона со спины.

Разбойник эту опасную близость чувствовал, но поделать ничего не мог. Не хватало былой шустрости, ловкости – почти зажившая рана ещё давала о себе знать. Миледи Вилирэн смогла его на ноги поставить, но ведь она всё-таки не волшебница.

Кайл, со своей нечеловеческой прытью, мог бы помочь и разбойнику, и своему другу. Но он и на секунду не мог отвлечься от смертоносной предводительницы волчьей стаи.

Тошнотворный звериный запах расползался по светлице. Серые тени, крючковатые когти, оскаленные пасти, чешуя и шерсть, бешеные взгляды, блеск стали, острые шипы, отчаянно-быстрые движения, хриплое дыхание. Мир вокруг заполнился хаотичным мельтешением.

Настя не успевала осознать, что происходит: кто, откуда и на кого нападает. Она только отбивалась яростно снова, снова и снова. Руки устали, пальцы сводило, в спину будто вогнали деревянный кол.

А клыкастая тварь по-прежнему была жива-здорова и явно не собиралась уступать своим противникам.

Иногда Романова умудрялась бросить короткий взгляд в сторону окон, где тоже продолжался неравный бой. Каждому из мужчин достался свой жуткий оборотень. И пока рано было гадать о том, кто выйдет победителем из смертельной дуэли людей и нечисти. Оставалось только уповать на одно, что это вся стая, и больше никто не явится на зов своей королевы.

Торжествующий вопль Эливерта отвлёк внимание Насти от её противницы. Атаману удалось-таки нанести смертельный удар той твари, что настойчиво пробивалась в дом. В какой-то миг оборотень в попытке достать вифрийца резко дёрнулся вперёд, открыв шею. Эл не упустил шанс: обманным финтом отвлёк существо и тут же вонзил свой меч в глотку нечистику, ударил снизу так, что острие пронзило насквозь. Хрустнули позвонки. Чудище моментально обмякло, повалилось на подоконник.

Эливерт вскрикнул ликующе, сам не веря в свою удачу, с усилием выдернул залитый тёмной жижей клинок из косматой туши.

Романова победе друга обрадовалась не меньше самого атамана. Яркой короткой искрой в сердце тотчас вспыхнула надежда – может, и в этот раз им повезёт, отведёт беду Великая Мать, спасёт своих неразумных деток, так неудачно сунувших голову в опасную западню.

Домечтать Рыжая не успела – левую икру внезапно будто ошпарили. Настя взвыла, ещё даже не поняв, что произошло. Отскочила машинально. Но не тут-то было!

Когтистая лапища Эулины держала мёртвой хваткой. И всё, чего добилась Настя своей попыткой спастись от боли, новое падение.

Лишённая опоры, задохнувшаяся от адской боли, Рыжая плюхнулась на мягкое место. Понимая всю опасность такого положения, попыталась лягнуть оборотня здоровой ногой. Но тварь лишь подтянула Настю ещё ближе.

Она заорала ещё громче – во-первых, боль в ноге стала такой, будто ей вкололи расплавленный свинец, во-вторых, когда у самого твоего лица щелкают клыки хищной бестии, довольно сложно сохранять хладнокровие.

– Замри!

Что-то в голосе Кайла такое прозвенело – невозможно ослушаться!

Настя вжалась в пол, перестала вертеться и пинаться. Меч сверкнул где-то совсем рядом. Хруст. Дикий жалобный визг и яростный рёв одновременно.

Настя рискнула приподнять голову.

Нога по-прежнему горела огнём, но боль не нарастала больше.

Отрубленная лапа Эулины валялась подле неё на полу. А сама зверюга крутилась волчком. От боли и ярости она точно взбесилась. Проклятое чудовище напало снова на Рыжую, готовое растерзать ту, даже если это будет последнее, что оно успеет сделать.

Волчиха подмяла под себя распростёртую на полу, но прикончить Романову помешал Кайл. Полукровка мгновенно ринулся в атаку, отвлекая на себя главную в серой стае.

Эулина неуклюже отбивалась одной передней лапой, из обрубленной культи хлестала густая чёрная кровь. У лица Насти с безумной скоростью мелькали мозолистые лапы, чешуйчатое пузо и крысиный голый хвост.

В какой-то момент, изловчившись, Дэини откатилась в сторону. Но серая бестия не собиралась отпускать свою добычу. Забыв о Северянине, она наскочила на спину Романовой, прижала тяжёлой лапой.

«Это конец!» – пронеслось в рыжей голове несчастной, она уже почувствовала, как кольнули острые иглы когтей. И тут что-то ухнуло, фыркнуло, звякнуло глухо.

Хищная тварь, нависавшая над Настей, взвыла резко, отчаянно. Отскочила прочь и завертелась юлой, вереща пронзительно.

Рыжую вдруг накрыло жаром. Она ещё осмыслить ничего не успела, а Северянин уже подхватил её, на ноги поставил, заслонил плечом от беснующейся твари. Едкий запах палёной кожи, горечь дыма и яркий свет пламени ударили в лицо Дэини одновременно.

Ошалевшая от боли волчиха металась по горнице расшвыривая капли горящего масла, что жутким колоритным пятном растекалось по её шипастой спине. Тут же валялись осколки той самой масляной лампы, что совсем недавно красовалась на столе, разгоняя ночной сумрак.

На редкость сообразительная тварь даже сквозь панику смекнула, что этак горю не помочь. Она упала на пол, несколько раз перекатилась по спине, сбивая огонь. Языки пламени тотчас сжались, потускнели и через миг исчезли. Лишь несколько горящих масляных луж расползались по полу. Но и они через миг угасли под подошвами Эливертовых сапог.

– Чего ты! Руби, пока не