было невозможно. Многие погибли впоследствии. Число жертв бойни остается спорным и по сей день, но, по оценкам, оно составляет от 3000 до 5000 погибших и около 10 000 раненых. Иракцы пытались оправдать себя, утверждая, что иранцы также обстреляли Халабджу химическими снарядами при попытке захватить город. Эти утверждения, повторенные англосаксонской прессой в то время и подтвержденные иракскими генералами годы спустя, способствовали постоянным спорам вокруг распределения вины за эту трагическую бойню.

Нельзя отрицать того, что отравление газом Халабджи привело к внезапной остановке иранского наступления, поскольку большое количество жертв среди военнослужащих убедило Тегеран в потенциально разрушительном эффекте дальнейших химических атак. Иранцы, захватившие за три дня 600 квадратных километров и укрепившие свои позиции в Сулеймании, теперь окопались на своих новых позициях и ожидали иракского контрнаступления.

Вопреки всем ожиданиям, следующими отреагировали турки. Анкара пригрозила закрыть границу с Ираном, если Тегеран продолжит наступление в Иракском Курдистане. Закрытие границы лишило бы иранский режим одной из главных «дорог жизни» и ускорило бы его экономический крах. Однако иранское правительство не позволило запугать себя ни этой угрозой, ни тем, что оно находилось в предвыборном периоде, и заняло жесткую позицию по отношению к своему соседу. 27 марта иранские ВВС разбомбили пограничный пост Хабур, который служил основным пограничным переходом между Турцией и Ираном, что стало первой прямой атакой иранцев на турецкую землю с начала войны. Анкара немедленно направила в этот район несколько дивизий и увеличила число воздушных патрулей, угрожая военным вмешательством. Ее предупреждение было услышано. Коммерческие перевозки, жизненно важные для Ирана, не были прерваны, и турецкое правительство не столкнулось с дальнейшими провокациями.

Иракская армия отвоевывает полуостров Эль-Фао

Относительный успех иранского наступления поставил иракское правительство перед дилеммой, как лучше использовать механизированный корпус, который оно терпеливо восстанавливало последние восемнадцать месяцев. Должен ли он немедленно контратаковать в Иракском Курдистане, чтобы ослабить иранские позиции и вернуть плотину Дукан, как ожидали иранцы? Или лучше нанести удар в другом месте, где их противник не всегда был хорошо подготовлен к последствиям крупного наступления? После долгого совещания Саддам Хусейн, его зять Хусейн Камель, Аднан Хайралла и генерал аль-Хазраджи выбрали последний вариант.

Местность в Курдистане плохо подходила для действий танковых соединений, а 10 000 квадратных километров гор и высокогорных плато, контролируемых курдскими повстанцами, затрудняли координацию широкомасштабного наступления. Иракское правительство решило повременить с северным фронтом и сосредоточить все свои усилия на южном фронте, чтобы вернуть полуостров Эль-Фао, который был слабым местом иранской группировки. Вернув контроль над полуостровом, Ирак мог увеличить экспорт нефти по новому участку нефтепровода, соединяющему Басру с военно-морской базой Умм-Каср, которая теперь могла принимать среднетоннажные танкеры.

Иракское правительство разработало тщательно продуманный план обмана, чтобы максимально увеличить свои шансы застать иранцев врасплох. Оно демонстративно перебросило несколько дивизий с центрального фронта и направило их в сторону Киркука и Сулеймании. Было увеличено количество учений и активность радиосвязи в этом секторе. Министр обороны выехал в этот район для инспекции войск и не стал противоречить сопровождавшим его военным корреспондентам, когда они предположили, что наступление в Курдистане неизбежно. Он приказал своим коммандос активизировать разведывательные миссии в этом секторе.

Тем временем Аднан Хайралла незаметно перебросил пять дивизий Республиканской гвардии к югу от Басры. К ним присоединились три дивизии из 3-го и 4-го армейских корпусов. Все перемещения войск происходили ночью, в условиях радиомолчания. За две недели высшему военному командованию удалось собрать на краю полуострова Эль-Фао 100 000 человек, а также 2500 единиц бронетехники (в том числе 1200 танков), 1400 орудий и сто боевых вертолетов. Эти силы были разделены на двенадцать дивизий (три танковые, две механизированные, шесть пехотных и одна спецназа), все они были хорошо вооружены и обучены.

Иранцы могли противостоять им только двумя уменьшенными пехотными дивизиями, поддержанными артиллерийским дивизионом и несколькими саперными батальонами. Их общие силы в этом районе едва достигали 20 000 человек, 100 танков и 150 орудий. Соотношение сил было в значительной степени в пользу иракцев. Чтобы еще больше перевесить шансы в свою пользу, иракцы решили атаковать в первый день Рамадана и воспользоваться усталостью иранских бойцов, поглощенных постом и молитвой. Они знали, что иранское командование традиционно организует большую ротацию войск, чтобы дать возможность солдатам на фронте навестить свои семьи в начале священного месяца. Нанося удар во время передислокации, они надеялись застать иранцев на самом низком уровне их сил, до прибытия сменных войск. Естественно, они назвали наступление «Рамадан аль-Мубарак» («благословенный Рамадан»). Иранцы ничего не заподозрили. Они были уверены, что иракское контрнаступление пройдет в Курдистане. Не ожидая никакой угрозы на южном фронте, они предоставили солдатам, расквартированным там, специальный день отдыха, чтобы должным образом отметить начало месяца поста.

В 4:30 утра 17 апреля 1988 года, вскоре после призыва к молитве, возвещающего о начале Рамадана, иракская армада двинулась к иранским рубежам. План был прост: классически взять противника «в клещи» – прорыв вражеских позиций с двух сторон, чтобы войска сошлись к центру (Эль-Фао) и окружили попавшие в ловушку части.

Генерал Айад Фаид аль-Рауи, глава Республиканской гвардии, командовал как правым крылом иракцев, так и всей операцией. Пять дивизий Республиканской гвардии, которым было поручено взять под контроль прибрежную дорогу, идущую вдоль южного побережья полуострова Эль-Фао, подчинялись генералу Аль-Рави. Далее на север генерал Маахир Абдул Рашид командовал левым крылом, состоящим из четырех дивизий 7-го корпуса, которым было поручено наступать вдоль Шатт-эль-Араб в направлении Эль-Фао. Генералу Рашиду была поручена самая сложная миссия, поскольку иранцы прочно укрепились вдоль реки. И снова Маахир Абдул Рашид поплатился за свое высокомерие и непомерные амбиции. Многие из его коллег были бы не прочь увидеть его в трудном положении.

Через несколько часов передовые части прорвались через массив иранских войск, который был подавлен мощным заградительным огнем. Чтобы еще больше дезорганизовать противника, генерал аль-Рави приказал нанести массированный химический удар по его аванпостам. Однако ветер неожиданно поднялся и внезапно изменил направление, направив облака ядовитого газа в сторону иракских войск. В результате погибло около 200 солдат и еще несколько сотен получили тяжелые отравления.

Тем временем иракская авиация разрушила три понтонных моста через Шатт-эль-Араб, изолировав иранские войска на полуострове. Пилоты усовершенствовали новую тактику бомбометания, которая оказалась очень эффективной. Су-22М с большой дистанции запустили ракеты X-29 с наведением по лазерной подсветке от блока ATLIS, подвешенного под «Мираж» F-1. Результаты были впечатляющими; компоненты понтонных мостов затонули в быстрой последовательности. Кроме того, иракские летчики разрушили два основных моста через реку Карун в Хорремшехре, не позволив иранцам отправить подкрепление в Эль-Фао.

Военно-морские силы также участвовали в захвате полуострова: 200 боевых пловцов переплыли Шатт-эль-Араб для проведения отвлекающих атак, а несколько батальонов морской пехоты высадились вдоль прибрежной дороги, чтобы поддержать продвижение Республиканской гвардии. Они были поддержаны огнем с двух десантных