её грудь одной рукой, кружа пальцами второй вокруг клитора. Дыхание Гермионы окончательно сбилось. Она запрокинула голову и прикрыла глаза.

— Ты мне доверяешь? — спросил Риддл шёпотом — это было слишком самонадеянно с его стороны, учитывая то, что произошло совсем недавно.

Она нервно сглотнула, вздохнула, и, спустя несколько секунд, всё же ответила:

— Да.

Том обхватил губами мочку уха, прикусывая её, а потом подхватил девушку на руки и поцеловал, пока она не успела передумать. Он целовал её весь путь до спальни, пока не уложил на кровать.

— Я хочу тебя, — шепнул он. — Ты доверяешь мне? — спросил Том ещё раз.

Гермиона кивнула.

Взмахом палочки он освободил их от одежды и наколдовал верёвки, обернувшие её запястья. Ведьма прищурилась. Том склонил голову в сторону, и она кивнула, позволяя ему. Он привязал её руки к изголовью кровати, а потом призвал из шкафа галстук и завязал ей глаза.

Том поцеловал чувствительное место изгиба шеи, скользя руками по телу, обхватывая его, сжимая пальцами кожу. Гермиона тяжело дышала, запрокинув голову. Он вошёл в неё пальцем, растягивая стенки, и опустился ниже, лаская языком и губами грудь. Девушка была такая горячая, как расплавленный воск.

— Том, — простонала она. — Пожалуйста.

— Что? — отозвался он.

— Войди в меня.

Он устроился между ног ведьмы, широко раскрывая её, и вошёл на всю длину, наблюдая, как член исчезает в ней, а их тела соединяются, сливаются. Он двигался медленно, наслаждаясь видом, и крепко удерживая ведьму на месте. Её руки забились, а верёвки плотнее врезались в запястья, и Том усмехнулся, прекрасно понимая, для чего она хочет вырваться из пут. Он опустил большой палец на клитор.

— Так? — хрипло спросил он.

— Да, — прохрипела она в перерыве между стонами. — Сильнее, Том.

— Нет уж, — усмехнулся Риддл, сохраняя темп.

Он наблюдал, как невольно напрягаются её руки, как она делает попытки подмахнуть бёдрами, но крепко удерживал её на месте, наслаждаясь ею — единственная пытка, которую он теперь мог себе позволить. Когда она в очередной раз захныкала, Том звонко шлёпнул её, а Гермиона громче застонала. Его брови взлетели вверх.

Он рывком перевернул ведьму на живот, заставляя прогнуться в пояснице, и резко вошёл на всю длину, одновременно опуская ладонь на ягодицу. Грейнджер почти по-звериному зарычала, подаваясь ему навстречу. Том сдавленно застонал.

Он продолжал вколачиваться в неё, осыпая ягодицы шлепками, пока кожа совсем не покраснела и не стала горячей. Том сам плавился в ней, плавился от ощущений, от того, что она доверилась ему. И он обещал сам себе, что постарается больше не подводить её.

Когда мышцы влагалища сжались на члене, он кончил и склонился к ней, покрывая её спину поцелуями.

Он щёлкнул пальцами и верёвки растворились в воздухе — лишь чувство удовлетворения и глубокие следы на её запястьях служили напоминанием того, что произошло. Том обнял девушку за талию и перекатился набок, прижимая её к себе. Он не любил объятия, но в данный момент это было всем, чего он желал. Хотя…

— Я хочу, чтобы ты осталась, — прошептал он.

— Но Гектор…

— Отправишь ему записку или патронус, — отмахнулся Том. — Хочешь, я ему отправлю записку?

Гермиона покачала головой.

— Я не приняла зелье, — она предприняла попытку выбраться из объятий, но Риддл удержал её.

— Ничего страшного.

Она на секунду замерла, всё её тело напряглось, а потом стала активнее вырываться из кольца рук, с таким энтузиазмом, словно от этого зависела её жизнь. Том нехотя разжал объятия, Гермиона повернулась к нему, глядя как на умалишенного.

— Что значит «ничего страшного»? — спросила девушка, приподняв брови; лицо раскраснелось, в глазах — огонь из возмущения и смущения.

— Ничего страшного не случится, если ты забеременеешь, — спокойно сказал Том, садясь на нерасправленной постели.

У Гермионы отвисла челюсть, она покачала головой.

— Да ты с ума сошёл, — нервно усмехнулась ведьма. Грейнджер оглянулась в поисках палочки. — Я думала, ты скажешь: «Ничего страшного, Гермиона, ты можешь использовать заклинание позже», или: «Ничего страшного Гермиона, у меня есть зелье», — она, не обнаружив свою палочку, потянулась к его, кажется, почти неосознанно — недовольство, плескавшееся в её взгляде, перекрыло все остальные эмоции. — Но уж никак я не ожидала, что Том Риддл хочет детей. От меня.

Кажется, последнее показалось ей особенно смешным и нелепым, и она нервно рассмеялась.

— Разве мы не к этому идём? — справедливо заметил Том.

И у неё в очередной раз отвисла челюсть, но прежде чем ответить, она всё же направила палочку — его палочку — себе на живот и прошептала заклинание.

— Мы вместе всего пару месяцев! Мы это даже не обсуждали, — возмутилась она, указывая на мужчину пальцем. — По крайней мере я считаю, что такие вещи обсуждаются заранее. А уж никак не после секса, Том. Неделю назад ты меня пытал, а сегодня требуешь от меня детей. Только меня поражает ирония ситуации?

Риддл смотрел на неё, прищурившись. Кажется, он всё же задал вопрос, на который не хотел слышать ответ. Или хотел, но не такой. Но, раз уж он начал…

— Ты не хочешь от меня детей? Зачем тогда всё это? — он обвёл ладонью их фигуры.

Гермиона раздражённо зарычала, закатила глаза и всплеснула руками.

— Я не… я не думала об этом. Ясно? Нам неплохо вместе, да, но мы ведь даже никогда не говорили о будущем, разве нет? — затараторила она, сопровождая речь активной жестикуляцией. — Я бы не хотела, чтобы у меня появился ребёнок, не потому, что я этого желала, а потому, что это просто случайность.

— Тогда подумай над этим, — сказал Том, призывая свою палочку, которая в тот же миг вылетела из ладони Гермионы.

Гермиона проводила её долгим странным взглядом. Риддл отвернулся и вышел из комнаты.

* * *

С того разговора прошло пару недель, а Гермиона так и не определилась, что чувствует по этому поводу. Вернувшись к ней в тот вечер, Риддл уже не казался обиженным, капризным маленьким ребёнком, но и к этой теме они больше не возвращались, а Гермиона больше не забывала принимать зелье. На всякий случай. Сама мысль о том, чтобы стать матерью ребёнка Тома Риддла, казалась ей абсурдной. По крайней мере сейчас. Это Том не знал всю её подноготную: что она всю жизнь считала себя грязнокровкой, сражалась с его будущим сумасшедшим альтер эго и пришла в это время из несветлого будущего — для Риддла она была обыкновенной девушкой, может быть немного образованнее, чем остальные, из другой страны, которая, по его мнению, должна стремиться к созданию семейного очага, особенно рядом с таким, как Риддл