их на хранении в нашей библиотеке, находящейся в городе Лиссабоне, каковая поручена его попечению алварой согласно приказу... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Дано в нашем городе Эвора xiiij [14] дней месяца июля. Составлено Перу Алварижем (Pкro Aluarez). Год от рождения нашего Господа Иисуса Христа тысяча iiij c lij [452].

Канцелярия Дона Афонсу V, кн. XII, л. 62, r.

IV

23 ФЕВРАЛЯ 1453 г.

Письмо, кое Гомиш Ианниш да Зурара (Gomes Eannes da Zurara), командор ордена Христа, написал Сеньору Королю, когда послал ему сию книгу ["Хронику открытия и завоевания Гвинеи"]

Весьма высокий и весьма превосходный государь и весьма могущественный Сеньор.

Как то лучше известно вашему высочеству (uossa alteza), одно из свойств великодушного есть желание прежде давать, нежели получать. И поелику людям не может быть дано вещи большей в сем мире, нежели почесть, каковая, говорит философ [510], всем желанна естественным образом как некое великое благо, ибо из всех телесных вещей она есть величайшая, но не лучшая. И посему говорит он, что награда [в виде] почести должна быть дана тому, кто весьма благороден и превосходен, награда же в виде выгоды — тому, кто искусен (mesteiroso). Достоверность чего воистину доказывается тем, что не можем мы воздать большего, нежели почесть, ни Богу, ни наиболее достойным и добродетельным [среди людей] во свидетельство и в награду за их добродетель.

И хотя  в деяниях ваших можно отыскать вещи, весьма достойные великой почести, из коих вы вполне могли бы приказать составить целый том, Ваша Светлость (Vossa Senhorya), поступая с подлинным великодушием, пожелали прежде ее дать, нежели получить. И тем больше великодушие ваше, чем более даваемое является вещью благородною и превосходною. Вследствие чего, когда ваша милость (vossa mercee) в прошлом году находилась в сем городе, вы сказали мне, сколь желали бы узреть переложенными в запись деяния Сеньора Инфанта дона Энрики, вашего дяди, ибо ведали, что коли и достигли некоторые из католических князей в сем мире совершенства героических добродетелей, то он должен был бы считаться за одного из главных [среди них]. Посему вы повелели мне, дабы я потрудился узнать весьма достоверно манеру, коей всегда держался он в жизни, вместе со всем прочим процессом его деяний, и чтобы, получив обо всем пространные сведения, я занялся бы записыванием сего в наилучшем виде, каком смогу, приведя мне изречение Туллия [511], каковой говорит, что человеку надлежит не просто делать хорошее дело, но делать его хорошо. Ибо вам думалось, что ошибкою будет, если от столь святой и столь добродетельной жизни не останется образца — не только для государей, что после вашего века будут владеть сими королевствами, но также и для всех прочих [государей] в мире, кои от описания ее смогли бы обрести знание; по каковой причине [наши] земляки возымели бы причину посетить его гробницу, свершив при том божественные жертвы для приумножения его славы. Чужеземцы же имели бы пред очами имя его, воздавая великую хвалу его памяти. И поелику мне, при выполнении повеления вашего, известно, что не столько тем делаю услугу вам, сколько блага себе самому, безо всякого иного ответа принялся я за работу. Однако, Сеньор, после того как я начал, узнал я, что допустил ошибку, вмешавшись в то, о чем добро не ведал, ибо слабым членам и легкая ноша кажется чрезмерною. Однако, Сеньор, приложив усилия с тою волей, что добрых слуг заставляет вещи тяжкие ощущать легкими и годными к завершению, потрудился я над тем, чтобы закончить сие наилучшим образом, каким мог, хотя и признаюсь вам, что не вложил в то столько усердия, сколько мне подобало, по причине иных забот, что в ходе [сего] труда у меня прибавились. Однако, такой, каков он есть, я посылаю его вашей милости, узнав же, что вы его одобряете, почту то великою наградой за сей труд.   И поелику, Сеньор, как писал в одном послании святой Иероним [512], тот, кто пишет, многих берет в судьи, ибо среди множества наличествует разногласие как в разумении, так и в предпочтениях; и есть некоторые, что полагают, будто дурные деяния записываются вследствие зависти или же недоброжелательства, а то, что говорится о добродетели и славе достойных, когда имеет место некая вещь превыше того, что они могут себе вообразить, легкомысленно почитается ими за ложь, как восклицает Саллюстий в начале своего «Каталинара» (Catallynaro) [513]. Ежели те, кто мой труд порицать станет, не будут достаточными в мудрости и авторитете, милости ради не дозволяйте, чтобы труд был таким образом осужден. Ибо хотя бы и зрели они в нем столь высокие добродетели, сомнительные чрез [восприятие] какого-нибудь смертного тела, пусть узнают, что подчас отсутствие привычки заставляет казаться сильным то, что привычные почитают за легкое и годное к завершению. Однако, весьма высокий и весьма превосходный государь, сии вещи к вам не относятся, ибо знаток чужих деяний не имеет обыкновения судить легкомысленно. И в том, что сказано с добрым намерением, сентенция всегда извлечет наилучшую часть. И Бог, что миром правит и владеет, да хранит вас от опасности, а также от бесчестья, и да наполнит жизнь вашу и великое бытие почестью, здравием, богатством и довольствием. Аминь. Писано в Лиссабоне xxiij [23] февраля 1453 года.

«Хроника завоевания Гвинеи», рукопись Парижской национальной библиотеки, факсимиле печатного издания той же хроники, сделанное в Париже в 1841 г.

V

6 ИЮНЯ 1454 г.

Дон Аффонсу (Affomso) и проч. До сведения всех, кто сию грамоту узрит, доводим мы, что, видя, что Фернан Лопиж (Fernam Lopez), эшкриван-да-пуридади [514], коим он был у Инфанта Дона Фернанду, моего дяди, чью душу Бог да приимет, хранитель наших архивных записей, что находятся в замке сего города, уже настолько стар и слаб, что не может собственными силами добро исполнять сию службу, приказали мы, ради его удовлетворения, передать ее другому лицу, что смогло бы исполнять ее добро, и оказать ему милость, как то подобает делать