Работа на селе, жизнь в городе

В советское время в прессе не раз появлялись статьи, в которых подвергались критике руководители и специалисты колхозов и совхозов, которые жили в райцентре и на работу в село добирались на своих машинах или на автобусах. А руководитель оправдывался: жена не хочет переезжать в деревню, в семье есть учащиеся не только младших, но и старших классов, к тому же посещают музыкальную школу, а в селе только неполная средняя школа и т. д. Эти люди понимали, что и для сельского труженика жизнь в городе имеет много преимуществ.

Спрашивается, а почему этот опыт руководителей не распространить и на рядовых работников? Почему не набирать кадры для села, проживающие в городах? Тем более, что там немало людей, которые любят сельский труд, но не хотят жить в условиях нынешней сельской заброшенности. Во многих городах – больших и малых – свирепствует безработица, так что можно отобрать для работы на селе людей квалифицированных и работящих.

Да так оно уже и происходит. Когда в село приходит крупный капитал, в некоторых хозяйствах новые хозяева набирают доярок по конкурсу, платят им по 15–20 тысяч рублей в месяц и возят их на работу за десятки километров, присылая за ними машину. Таких хозяев критикуют за то, что они не создают рабочих мест для местного населения, но, возможно, они лишь первыми уловили современную тенденцию?

Россия велика, условия в разных ее регионах весьма различные, не одинаковыми будут и решения. В одних случаях работникам можно ездить на работу из города каждый день, в других они будут выезжать, скажем, на неделю и жить в общежитии, потом им на смену приедет (или прилетит на вертолете) другая бригада. Ведь осваивают же вахтовым методом нефтяные и газовые месторождения Севера!

Алексей Гордеев в бытность свою министром сельского хозяйства России был весьма озабочен трудоустройством мигрантов. Он говорил: нужно «не пытаться загнать новых поселенцев в покосившиеся избы умерших деревень, где уклад жизни напоминает XVIII век, а создавать самодостаточные социальные и одновременно агропромышленные центры». А на роль таких центров гораздо больше подходят райцентры, чем доживающие свой век деревеньки.

Заметим, что треть американских фермеров проживает не на фермах (там на ночь остаются только сторожа), а в городах (многие там же и подрабатывают, потому что на один доход от фермы семье не прожить). Дорога от дома до фермы – каких-нибудь 50 километров – на машине по хорошей дороге занимает минут двадцать. При этом у фермера нет личного подсобного хозяйства, он не возится ни с огородом, ни со скотиной.

Новая организация труда и быта сельчан потребует преобразования всей жизни региона. Нужны будут хорошие дороги, сплошная телефонизация территории, благоприятные условия труда на рабочем месте. Квалифицированный работник ответственно относится к делу и должен получать достойную плату. И местные жители, не пожелавшие переехать в город, займут рабочие места, которые удобнее все же отдать тем, кто живет постоянно у полей и ферм, к тому же они получат рынок сбыта своей продукции.

То, что здесь предлагается, взято из жизни. В советское время нередко городское промышленное предприятие принимало на свой баланс колхоз или совхоз в качестве «зеленого цеха», чтобы иметь надежный источник продовольствия, устраивало там и пионерский лагерь, и базу семейного отдыха. Многие рабочие охотно соглашались поработать в «зеленом цехе» не только положенное время по графику, но и в отпуск, тем более, что и дети были под их присмотром.

Сельскому хозяйству – вахтовый метод?

Ныне аграрно-промышленного комплекса в России по существу уже нет, его надо воссоздавать вновь. Но возможно ли это, если во многих деревнях остались лишь те, кому некуда уехать, село поразила обычная болезнь людей, лишенных надежды на будущее и ощущения осмысленности жизни – пьянство? На импорт продовольствия денег скоро не будет, да и при возможном осложнении международной обстановки нам легко могут перекрыть каналы поступления продовольствия, и в стране наступит самый настоящий голод.

Можно ли сегодня вернуться к лошади как главной тягловой силе? Нет. Крестьянин тогда, вероятно, сможет лишь прокормить свою семью и кое-что продать. Но обеспечить страну всей нужной ей продукцией сельского хозяйства при этом невозможно. Сегодня в деревне проживает не 80 (как до революции), а 25 процентов населения, среди которого прослойка трудоспособных невелика. Да и в дореволюционной России львиную долю хлеба, особенно на экспорт, давали крупные помещичьи хозяйства. А уж сегодня-то и подавно – будущее за крупным производителем. Но в целом по стране лишь два процента крупных хозяйств вовлечено в процесс вертикальной интеграции.

Агрофирма, купившая землю, набирает в городе кадры по конкурсу. В городах сейчас много квалифицированных рабочих, уволенных в связи с закрытием предприятий и занятых на случайных работах. Они достаточно образованны, знакомы с новейшей техникой, их легко доучить, чтобы они владели сельскохозяйственными специальностями. Многие из них с удовольствием пошли бы работать на полях и фермах по схеме: месяц в деревне – месяц в городе. Рабочий день на вахте продолжительный, там не до театров, царит сухой закон. А по возвращении в город можно наверстать все упущенное. При этом отпадает необходимость развертывать на селе широкое жилищное и культурно-бытовое строительство, достаточно благоустроенных общежитий и столовых. Значит, этот путь потребует наименьших капиталовложений.

Велики и социальные преимущества такой организации производства на селе. Как писал еще в 20-е годы прошлого века Михаил Пришвин, бич деревни – в сознании того, что «настоящая жизнь – в городе, а здесь – прозябание». Но работа в деревне при постоянном месте жительства в городе (а не в деревне, даже с домами городского типа) – это совершенно иной, качественно более высокий жизненный стандарт. И местное население окажется пристроенным, в особенности на работах по содержанию инфраструктуры и на тех работах, где не требуется высокая квалификация.

Стихийно дело к этому идет, некоторые агрохолдинги уже создают передвижные машинно-тракторные или машинно-технологические станции. Но вахтовый метод может стать спасением для российского села, если его положить в основу государственной аграрной политики.

Со временем, когда рыночная эйфория пройдет и страна вернется к плановому хозяйству на современной основе, звенья инфраструктуры, созданные для вахтового сельскохозяйственного производства, могут стать очагами восстановления крупных предприятий, основанных на труде местного населения.

Член-корреспондент РАСХН В. В. Бледных считает, что «сейчас не имеет смысла вновь отстраивать заброшенные деревни. При российских расстояниях, особенно в восточной части России, создать приличные условия жизни в деревне практически невозможно из-за дороговизны коммуникаций: дорог, электросети, газопровода и т. д. В малых деревнях невозможно иметь квалифицированную медицинскую помощь и приличное образование. Выход один – агрогорода… Население агрогорода должно заниматься двумя видами деятельности: зимой – занятие кустарным промыслом, работа на небольших предприятиях, перерабатывающих сельскохозяйственное сырье, производство строительных материалов из местного сырья и т. д.; летом – работа вахтовым методом на полях, расположенных на расстоянии до 30–50 километров. Удобная передвижная инфраструктура способна создать комфортные условия на полевых работах. Животноводство, выгульные пастбища, должно быть расположено вблизи агрогородов, чтобы животных можно было обслуживать, живя непосредственно в городе… при радиусе полевых работ до 30 километров агрогород может обслуживать до 150 тысяч гектаров пашни и до 50 тысяч голов скота в пересчете на крупный рогатый скот. Собственники предприятий агрогорода являются одновременно собственниками земли и скота, обеспечивают работой население агрогородов в течение года. Агрогорода должны стать одним из самых важных национальных проектов…»[68].