бы он со своими религиями от земли не оторвался, — качая головой, тревожно заметил Леонид Федорович.

— И все каких-то потрясений ждет, — продолжал Майский. — То пророчество Майя придумает — о конце света предупреждает, то мировая экономика у него вот-вот рухнуть должна. И как с ним не встретишься — всегда какую-нибудь глобальную катастрофу обещает.

— Я тоже заметил, — согласился Леонид Федорович. — Последний раз, когда его видел, он мне про экономический кризис рассказывал, про пузыри какие-то, про то, что деньги обесцениться скоро должны. Что все обесценится.

— Бедный дядя Паша, — тихо сказал Марина. — Это он так говорит, потому что сам все потерял… Он же из полного достатка почти в нищету опустился, и сейчас искренне верит, ждет, когда вокруг тоже все рухнет. Это его последняя отчаянная надежда на справедливость. Глубокая обида гложет его, и он в душе надеется на всеобщий упадок, успокаивается этими мыслями…

В комнате снова повисла тишина. Некоторое время все сидели молча, вовсе не вспоминая о вскипевшем на кухне чайнике.

— Паша очень открытый, отзывчивый человек, — разрушил молчание Леонид Федорович. — Мы тут ходили с ним в садик за Алиной. Я поднялся в группу, а Паша остался покурить на улице. Выхожу через пять минут — он уже во всю с охранником болтает. Потом выяснилось, что он, за то время пока меня не было, успел с ним познакомиться, узнал, где тот работает, какой у него график и даже размер зарплаты… Он же всегда всем помогал. Никому в просьбе не отказывал. Каждый второй житель в городке хоть раз или поработал у него, или занял в долг… Когда депутатом районного собрания был, то из своего кармана ремонт дорог оплачивал. Хэ-х, это что за депутат такой, который за свой счет дороги делает? — с горькой усмешкой заметил Леонид Федорович, но в то же время в голосе его чувствовалась гордость за брата. — Добрейшей души человек! И что у него не клеится?

— Вот потому и не клеится, что добрый и доверчивый, — нахмурившись, сказал Майский. — Помогал всем и что? Где сейчас те, кому он помогал? Никому не нужен оказался. Помогать следует нуждающимся, а не всем, кто только попросит, — тут Майский задумался, будто пытаясь сообразить что-то, но ничего, по-видимому, не придумав, продолжил. — Даже и не знаю, где доброта и доверчивость дяди Паши могли бы пригодиться, но с предпринимательством они точно несовместимы. В бизнесе совсем другие качества требуются. Тут нельзя быть наивным — здесь правит конкуренция. Нужно каждую секунду ожидать удара и быть готовым отразить его. Таким как дядя Паша в бизнесе не место.

— Да-а-а, в России хороший человек — плохой предприниматель, — задумчиво проговорил Леонид Федорович.

Он хотел еще что-то добавить, но не смог, потому что мысль его прервал раздавшийся в квартире звук дверного звонка. Услышав его, Леонид Федорович сразу пошел открывать дверь, а вслед за ним, невольно следуя старой выработанной до автоматизма привычке, направилась в коридор Марина.

Звонившим оказался невысокий мужчина, бурят со смуглым худощавым лицом. Он был одет самым, что ни на есть обычным и неприметным образом: в туфли, джинсы, коричневую куртку поверх серого кардигана и тонкую вязаную шапочку. У мужчины был крайне напряженный и хмурый вид; высоко подняв голову он пристально осмотрел открывших ему Леонида Федоровича и Марину, которых видел сейчас впервые.

— Здравствуйте, — громко и вызывающе произнес мужчина, обращаясь к Леониду Федоровичу. — Вы Леонид?

— Да.

— А Павел Федорович Майский ваш брат?

— Да.

— Я могу пройти?

— Да, — растерянно ответил Леонид Федорович, и отошел от двери дальше в коридор.

Мужчина снял вязаную шапку, под которой оказались скатанные в сосульки тонкие редеющие волосы, и зашел в квартиру, привнеся с собой резкий специфический запах пресноводной рыбы.

— Я торгую омулем в ларьке по соседству с общежитием, в котором живет ваш брат, — оказавшись внутри, сходу начал незнакомец настойчивым и размеренным тоном. — Пятнадцать дней назад, двадцать девятого сентября, он занял у меня десять тысяч рублей, пообещав вернуть деньги через неделю, однако до сих пор так ничего мне и не возвратил… Я пытался связаться с ним по телефону, но он не берет трубку. Дома я тоже его найти не могу… Когда он занимал деньги, то сказал, что в случае какой-либо непредвиденной ситуации я всегда смогу обратиться за своим долгом к вам, и так как я уже неделю не могу выйти с ним на связь, то прошу теперь вас вернуть мне занятые вашим братом десять тысяч рублей.

Все время, пока мужчина говорил, Леонид Федорович слушал его с ошарашенным видом, а когда тот закончил, еще с минуту продолжал стоять, не проронив ни слова, то опуская свой взгляд, то вдруг резко поднимая его на незнакомца.

— Но…, — начал было совершенно сбитый с толку Леонид Федорович, и тут же фраза его оборвалась. — М-м-м…, — протянул он, и снова замолчал. — Я же совсем не знаю вас, — наконец смог произнести он что-то осмысленное. — И тем более, как я могу быть уверен, что брат занял у вас деньги?

— Конечно. Я могу подтвердить свои слова, — не выказывая ни единой доброжелательной нотки, все тем же строгим деловым тоном ответил ему мужчина, доставая из внутреннего кармана своей куртки небольшой, аккуратно сложенный в несколько раз листок бумаги. — Вот расписка вашего брата в том, что он двадцать девятого сентября занял у меня десять тысяч рублей, — с этими словами мужчина развернул листок и, взяв его одной рукой сверху, другой снизу, протянул вперед, но не передавая, а выставив как бы для ознакомления.

Вытянув шеи, Леонид Федорович и Марина принялись изучать представленную бумагу. На тетрадном разлинованном в клеточку листе действительно было изложено все, о чем говорил незнакомец, и если об авторстве самого текста расписки еще можно было поспорить, то тщательно выведенный замысловатый и вместе с тем совершенно несуразный автограф, стоявший под ней, безо всякого сомнения принадлежал Павлу Федоровичу.

К этому моменту Марину уже переполняло желание возмутиться нахальному требованию незнакомца и заявить, что Леонид Федорович не намерен отвечать за долги брата; но, несмотря на остроту, с которой она ощущала всю несправедливости складывающейся ситуации, страх перед возможным конфликтом и желание избегать столкновений сдерживали ее порыв.

— В расписке указаны мои паспортные данные, — добавил между тем мужчина, доставая все из того же внутреннего кармана свой паспорт. — Вы можете убедиться, что я и есть тот самый человек.

Леонид Федорович сверил все данные с паспортом и еще на раз внимательно прочитал текст расписки. Все совпадало в точности. Он отстранился от бумаги и озадаченно взглянул на