как ты будешь рада слышать, наступит очень скоро. Здесь уже все устроено – Он жестом указал на будущих молодоженов, которые распивали мед, чтобы их совместная жизнь была сладкой. Что ж, удачи им – моему браку это не помогло.

– А я уезжаю в конце месяца, – выпалила я. Только боги знают, зачем. Может быть, это было ребяческой попыткой дать ему понять, что я уеду раньше его.

Он устремил взгляд на меня, на кратчайшую секунду его брови искривились.

Мне должно быть все равно. Но это было похоже на победу, хотя она продлилась одно мгновение.

Он сглотнул.

– И куда ты поедешь?

– Обратно в поместье, конечно же.

– Но твой муж… Это ведь его дом, да?

– Все его. – Разбуженная ярость, которую я недавно обнаружила в себе, подняла голову и оборвала мои слова.

– Ты не можешь прекратить…?

– А ты думаешь, я не пыталась?

Ашер и королева обернулись на мой повысившийся голос, широко раскрыв глаза.

Я втянула воздух и опустила голову. Однако в пылающих щеках не было ни капли стыда.

Вся эта ситуация была нелепой. Мои объяснения Бастиану будут лишь польют глазурью этот откровенно дерьмовый торт.

– Я просила развода у прежней королевы, – прошептала я, вернув себе контроль над голосом. – Она отказала мне. Если бы я выиграла тот забег, я бы воспользовалась милостью королевы, чтобы получить его. Но мы оба знаем, чем это все закончилось.

– Тебе нужно получить чье-то разрешение, чтобы расторгнуть свой собственный брак?

Я чувствовала его пристальный взгляд – он иглой впивался в мою кожу. Если раньше он согревал меня, то теперь лишь напоминал о том, насколько я бессильна в своей проклятой жизни.

– У меня никто не спрашивал, хочу ли я выйти замуж. Почему же теперь кто-то должен меня спрашивать, хочу ли я развестись? – И вот теперь этот брак встал между мной и тем, кого я сама выбрала. Я невесело рассмеялась – если бы не рассмеялась, то заплакала бы. – Такова судьба человеческих женщин. Я – собственность мужа.

Его глаза расширились, отрываясь от моих.

– Я не знал. В Эльфхайме все по-другому.

Я горько усмехнулась.

– Разве эльф может это понять?

Поморщив нос, он издал глухой звук.

– Никогда не слышал ничего более варварского.

Я прикусила язык, чтобы не ответить. Конечно, убить собственного отца – это ни разу не варварство.

И сейчас, стоя здесь, у себя в гостиной, пока Блейз подбирала мне наряд, в котором я должна буду отравить его, я чувствовала себя совсем паршиво. Я предпочла молчать, позволяя ей и Элле обсуждать меня, словно меня здесь не было.

– И что же ты хочешь, чтобы я добавила? – Блейз взглянула на переданный мной набросок от Кавендиша.

Элла пожала плечами.

– Карман для нюхательных солей.

– Потайной карман в рукаве для нюхательных солей? – Блейз выразительно приподняла бровь, скрыв ее за челкой. – Да, «нюхательные соли» популярны и у нас при франкском дворе. – Она скривила рот.

Я сохраняла невозмутимое выражение лица. Она точно знала, для чего нужен карман, и это не имело никакого отношения к дамским обморокам.

Элла мило улыбнулась.

– Мы подумали, что Ее Величество может упасть в обморок от… переполняющих ее эмоций, связанных с этим событием.

– О да, конечно. Столько эмоций по поводу брака с человеком, которого она даже не знает. – Блейз скептически посмотрела на каждую из нас, а затем пожала плечами. – Не мне сомневаться в моих клиентах и в их запросах… только в их вкусе. – Она снова нахмурилась, глядя на мою мантию. – И на этот счет я действительно сомневаюсь. Но, – она вздохнула, – так должно быть, наверное. Я сделаю все возможное, чтобы ты выглядела неотразимо, Кэт.

Перед тем как уйти, она поцеловала меня в обе щеки и, странно на меня посмотрев, сказала:

– Будь осторожна, ma chérie[3], – прошептала она. – Нюхательные соли – опасная игрушка. – Она обняла меня за плечи. – Прощай.

Так окончательно.

Нахмурившись, я смотрела на закрывшуюся за ней дверь. От ужасающего осознания у меня волосы на руках стали дыбом.

Когда я буду уезжать со двора, я не смогу попрощаться с Бастианом. Он будет мертв.

У меня перехватило дыхание.

Но я не должна хотеть прощаться с ним. Я должна радоваться, что избавлю нас от опасного врага и при этом выплачу последний платеж. Вот как должна думать женщина, у которой есть чувство долга.

Может быть, у меня все же не было чувства долга?

К тому же мужчины, с которым я хотела попрощаться, не существует. И никогда не существовало. Слезы стояли в моих глазах, грозя пролиться, – в тоске по тому, которым я его считала.

Взглянув в мое лицо, Элла подошла и обняла меня, и я позволила себе заплакать именно по этому мужчине.

Глава 77

Роща была украшена цветочными композициями из роз, тропических орхидей и гибискусов, принесенных из оранжереи, – здесь они были обречены погибнуть от холода. Фонари из цветного стекла разбавляли тусклый осенний день праздничным светом, отчего деревья казались не такими голыми.

Заняв свое место у алтаря, сложенного из пятнистого сарсенового камня, я смотрела на собравшихся, ожидая момента, когда мне нужно будет разливать медовуху. Один бокал для королевы, один для Ашера, еще один для Кавендиша, выступающего как свидетель от Альбиона, и последний бокал для Бастиана, свидетеля от Эльфхайма.

Я бы и сама с удовольствием выпила, но даже с утра я не осмелилась сделать больше глотка бренди. Меня ждало слишком важное задание.

Потайной карман в рукаве тяготил меня. На секунду мне показалось, что у каждого в толпе лицо Бастиана, и я мне пришлось проморгаться.

Он не тот, за кого ты его принимала. Ты спасешь Эллу. Скрепи свое сердце.

Я повторяла себе это снова и снова, в то время как архидруид говорил о важности союзов, чести брака, благословленного эльфами, и прочих глупостях.

Объясняя важность возлияния, он взглянул на меня. Мой выход. Желудок заурчал от единственного глотка бренди, когда я повернулась к столу позади алтаря. Бокалы сверкали, слишком острые, слишком яркие. Медовуха искрилась в лучах осеннего солнца: ее янтарный цвет переливался как золото.

Мне нужно было больше выпить.

Я не могла этого сделать.

Убить Бастиана? О чем я только думала? Я была зла, обижена… глупа. И даже если Кавендиш прав, и этот эльф представляет угрозу для моей страны, это не означает, что он заслуживает такой участи. Должен был быть какой-то другой способ.

Первый бокал зазвенел, когда я дрожащими руками взяла его с подноса.