путешествия он отоспался, отъелся, и сейчас чувствовал себя полным сил для исполнения своего долга. То, что ему повезло вернуться на материк в составе делегации, он счёл хорошим знаком.

На причале же царила страшная суматоха.

Не каждый день в порт прибывает корабль, несущей на себе штандарт государства, само имя которого звучит, как легенда. Или анекдот – в зависимости от контекста.

Глава 8,

в которой

читатель станет свидетелем прорыва дерзновенного

Лейтенант Пятого отдельного кавалерийского Теодор Коши смотрел на Претендента, и в голове его упорно билась мысль, что Претендент-то, в сущности, ещё пацан. Мысль эта сильно мешала воспринимать слова Претендента адекватно, и лейтенант её гнал. Но даже остатки этой мысли вкупе с тридцатидевятилетием, которое Теодор Коши скромно отпраздновал неделю назад, довольно сильно раздражали лейтенанта.

Микки с’Пелейн чувствовал в собеседнике какое-то напряжение, но, сочтя это обстоятельством второстепенным, решил внимания на это не обращать.

– Кобург блокирован не сплошным кольцом, – говорил лейтенант. – С востока войск нет. Но там довольно обширное открытое пространство и постоянно разъезжают конные патрули. С обозом прорваться с востока нет никакой возможности. У меня всего тридцать человек, а патрули численностью достигают полусотни. А с обозом ведь никакой возможности манёвра. Поэтому я и решил разведать другие направления.

– И как? – поинтересовался Претендент.

– Никак, – сказал Коши. – Там ещё хуже. Тоже открытые пространства, а войск больше.

– Хорошо, – сказал Микки.

Здесь в сознании его всплыла старая поговорка. Что-то насчёт голов, которые когда их много, то это лучше, чем одна. Под воздействием этой смутной мысли, Микки решил разделить ответственность на всех.

– Собираем военный совет, – сказал Претендент, ещё не осознавая, что решение им принято.

Аристотель растопырил крылья и устремился вниз. Это было похоже на спуск с гигантской и очень крутой горы. У Эрвина заложило уши, ветер резал лицо, выбивая слезу, а земля плавно наплывала снизу. Наконец она оказалась совсем уж близко, замелькали верхушки деревьев, и вот уже дракон запрыгал по поляне, осуществляя довольно жёсткую, так показалось Эрвину, посадку.

Эрвин слез, точнее свалился с дракона, и некоторое время просто лежал на животе, с наслаждением ощущая, как июньское солнышко наполняет его закоченевшие члены живительным теплом. Затем он перевернулся на спину и подставил солнцу живот. Ему понадобилось минут десять, чтобы почувствовать себя более или менее существующим на этом свете. Он лежал бы так ещё, но почувствовал как что-то или кто-то заслонило ему солнце. Эрвин открыл глаза и с неудовольствием посмотрел на Аристотеля, который сидел на хвосте аккурат между меченосцем и светилом.

– Ты бы не мог пересесть немного правее? – вежливо сказал Эрвин.

– Зачем? – поинтересовался Аристотель. Он был настроен благодушно – сидел зажмурясь, отдыхал после перелёта.

– Ты заслоняешь мне солнце.

Аристотель открыл правый глаз и внимательно посмотрел на меченосца.

– А ты не мог бы перелечь левее? – сказал он после небольшой паузы.

– Зачем? – спросил Эрвин.

Шишки-иголки, подумал меченосец, не дождавшись ответа. Ну и ладно, всё равно пора уже двигаться дальше. Эрвин встал и сделал несколько глубоких вдохов. В груди чуть покалывало, но в целом меченосец чувствовал себя вполне сносно. Надо полагать, слюна дракона…

Ох ты!

Мы же ничего не сообщили читателю о слюне дракона! А между тем, у нас есть веские основания полагать, что слюна дракона есть мощный заживляющий препарат широкого спектра действия!

Для того чтобы читатель не мучился в догадках, вернёмся на несколько часов назад, на ту самую поляну близ города Тиль, на которой Эрвин повстречал Аристотеля…

– Не знаю, – неуверенно сказал меченосец. – Грудь болит очень сильно. И рука.

Аристотель внимательно посмотрел на грудь Эрвина. Само собой, толку от такого осмотра было немного. Познания драконов в человеческой анатомии весьма расплывчаты, туманны и сродни познаниям обычного человека, в анатомии, скажем, барана.

Затем он закатил глаза вверх, словно вспоминая что-то.

– В одном медицинском трактате утверждалось, что драконья слюна для людей обладает целебным действием, – сказал он и опустил глаза на меченосца. – Можно попробовать.

– А это точно? – спросил Эрвин.

– Не знаю, – честно признался Аристотель. – На драконов драконья слюна не действует. А среди людей… тут такая проблема. В общем, некому рассказать об этом. Люди обычно берут слюну у мёртвого дракона. Так что… откуда нам знать?

– А-а, – сказал Эрвин.

Оба задумались. Аристотель думал о том, что до сих пор медицина как-то выпадала из круга его интересов. Мысли же Эрвина приняли более практический характер, а именно он размышлял о том, как же именно употребляется драконья слюна. Хорошо если это … э-э-э… препарат наружного применения. А если внутреннего? Сама мысль о том, что ему придётся выпить Аристотелевой слюны, вызывала ощущение тошноты. И, кстати, сколько надо выпить? Аристотелю хорошо, плюнул раз и готово – полведра препарата. А мне пить эти полведра. Слюны. Ох мама дорогая. Посуды опять же никакой. Эрвину ясно представилось, как он лежит на спине, широко разинув рот, а дракон нависает над ним и нацеливается плюнуть в этот самый рот.

И потом, она же горячая! При этой мысли Эрвин содрогнулся и решился спросить напрямик.

– А в том трактате что-нибудь было написано, как именно применяется слюна? – осторожно поинтересовался меченосец, заранее страшась ответа.

– Было, – сказал Аристотель.

Некоторое время Эрвин ждал продолжения, но потом сообразил, что ответ он уже получил, и, стало быть, пришла пора задать следующий вопрос.

– И что там конкретно было написано? В смысле, в этом трактате? В смысле, о способе применения драконьей слюны? – на всякий случай Эрвин решил сформулировать вопрос как можно полнее, уточняя предмет на ходу.

– Драконьей слюной надлежит обработать открытую рану или место ушиба, или заживающую рану. Вообще, можно обтереть всё тело слюной, и это будет способствовать скорейшему выздоровлению пациента.

– Здорово, – безо всякого энтузиазма сказал Эрвин. – И как мы это проделаем?

Аристотель задумался.

– Ну… ты можешь раздеться догола, – сказал он неуверенно.

– Зачем? – дрогнувшим голосом спросил Эрвин.

– Я тебя оближу.

Здесь составители хроник намеренно опускают сцену лечения Эрвина, дабы избежать совершенно ненужных и где-то даже неуместных, на наш взгляд, подробностей.

…Надо полагать, слюна дракона действительно подействовала. Эрвин с некоторым удивлением ощутил, что свободно может двигать правой рукой. И грудь почти не болела. Настроение меченосца стремительно пошло вверх.

– Аристотель! – воскликнул он бодро. – Я так мыслю, нам надо повторить!

Здесь составители хроник опускают сцену повторного лечения Эрвина по тем же самым причинам, что были приведены ниже.

– Сом, давай отойдём в сторонку, – сказал Микки. – Нам надо поговорить.

Маг, испытывая любопытство, последовал за Претендентом. Ему и в самом