Одно из зеркал, установленных перед пюпитром, замерцало чуть сильнее остальных, и из него послышались девичьи голоса. Что-то о платьях, женихах, принцах, коте…

Вскочив с постели, Роне заглянул в зеркало, полюбовался на стайку фрейлин перед дверьми башни Заката и схватился за голову:

— Что она творит?! Я сейчас же, немедленно иду к ней. Этот тупица Герашан наверняка ничего ей не сказал!

— Он пытался, Ястреб. Являлся к ней шесть раз за ночь. Но башня Заката никого не пускала.

— Пустит сейчас. Надеюсь, Шуалейда еще жива.

— Если бы она умерла, ты бы тотчас об этом узнал, — хмыкнул Ману. — Мы все бы узнали. Но вот идти к ней сейчас — глупо. Вряд ли мастер теней станет убивать ее при толпе девиц.

— Как раз при толпе девиц — отличный случай, она может отвлечься, потерять бдительность…

— Ерунда! Если она не потеряла бдительности даже во сне, то уж при толпе сплетниц тем более будет настороже. А ты окажешься идиотом, вломившимся к дамам не вовремя.

— Проклятье! Опять ждать? А если с ней…

— Ничего не случится в ближайшую пару часов, поверь моему чутью. Лучше дождись подходящего момента. Целее будешь.

— В смысле целее?

— В смысле, ты не вынесешь двух часов девичьего щебетания о мужчинах и платьицах, непременно сорвешься и кого-нибудь проклянешь. А от твоей кислой морды у Шуалейды испортится аппетит и настроение. Тебе это надо, герой-любовник?

— Да иди ты…

— Уже там был, спасибо. Лучше выпей шамьету и мне тоже налей.

Вот так и получилось, что к одиннадцати утра Роне выпил восемь чашек шамьета, сгрыз целую корзинку печенья и наслушался дворцовых сплетен на год вперед. Девятая чашка в него не влезла, и он бездумно лепил из нее фигурки химер, напрочь позабыв, что в его руках вовсе не глина и не энергетическая плазма. Слухи о «заколдованном коте», распущенные Шуалейдой, не давали покоя. При всей своей богатой фантазии Роне даже представить не мог, что эта ненормальная девчонка задумала и во что ее задумка может вылиться.

— С такими-то учителями, как вы с Даймом… — с искренним сочувствием прокомментировал Ману. — Боюсь, даже мне такое и не снилось.

— Хватит издеваться, камбала кривая.

— Я-то камбала, а ты — ворона. Щипаная… О! Наконец-то! Выходят!

Отшвырнув бывшую чашку с шамьетом, Роне подскочил к зеркалам. В одном из них мальчишка-король третий час прыгал со шпагой, словно железка могла чем-то помочь в дворцовых интригах. В другом советник Ландеха расхаживал по собственному кабинету с пером в руке и время от времени что-то писал в открытом гроссбухе. В третьем… что было в третьем и прочих, Рональда не интересовало. Он смотрел в последнее справа, самое большое зеркало — крохотное Око Рахмана он вмонтировал в пасторальный пейзаж напротив дверей в башню Заката.

Фрейлины Шуалейды одна за другой покидали ее покои. Выглядели они необычно: некоторые понурые, другие слишком оживленные, раскрасневшиеся или заплаканные. Одна мерзавка ире выглядела спокойной. Что ж, по крайней мере в одном Ману оказался прав, ничего с Шуалейдой за эти два с лишним часа не случилось.

— Отследи Ландеха, а я попробую заглянуть к Шуалейде.

Попытка не увенчалась успехом. Стоило перекинуть канал восприятия на хрустальную статуэтку, видимую через открытую дверь гостиной, как изображение пошло цветными пятнами, звук превратился в монотонный гул, и от всего этого тут же разболелась голова. Мало того, дверь в башню Заката снова захлопнулась, отрезая надежду в ближайшую же четверть часа переговорить с девчонкой.

Пришлось перевести внимание на фрейлин.

Через несколько минут из девичьих охов и ахов выяснилось много интересного. Да такого, что Роне едва поверил своим ушам. Мало того, что Шуалейда оставила висельника в живых, она надела на него рунный ошейник и взяла в свою постель.

Мастера теней. В постель. Есть ли предел ее глупости?!

Но нет, этого ей показалось мало. Она выпустила своего любовника к завтраку в совершенно непристойном виде, кормила с рук и велела играть на гитаре для развлечения девиц. Как раз дивную музыку и печальную судьбу заколдованного принца девицы и обсуждали с таким жаром, что зеркало чуть не дымилось.

Поняв, что больше ничего нового не услышит, Роне отстранился и обхватил виски ладонями.

Ну вот что, что она творит? А главное — зачем? Не может быть никакого разумного объяснения балагану с «заколдованным котом» и его непристойному виду. Если только Шуалейде захотелось поиздеваться над девицей Ландеха, ведь не просто так она вышла с заплаканной физиономией — но это так глупо и мелко! И совершенно не в стиле Шуалейды.

— У нее определенно есть план. Не менее дурацкий, чем то, что сделал ты сам.

— Я не делал ничего дурацкого, — огрызнулся Роне, зная, что не совсем прав в данном вопросе.

— Конечно, дорогой мой друг, твои действия во время помолвки короля с девицей Ландеха были высочайшим образцом интеллектуальной деятельности. До такого гениального хода, чтобы склонить юную деву к романтическим чувствам, не додумался бы даже я!

Роне на миг прикрыл глаза. Ну что ответить на такое? Сам-дурак не пойдет, Ману вроде как с этим и не спорит. Но… Издевается же, деревяшка дохлая! Причем безнаказанно издевается!

— Ну так придумай что-нибудь поумнее, — огрызнулся Роне и тоскливо уставился в ближайшее зеркало, не показывающее ровным счетом ничего интересного.

— Смотри, наше юное величество напрыгалось, — миролюбиво перевел тему Ману. — Велят подавать второй завтрак.

— Приятно ему подавиться, — буркнул Роне и заглянул в левое зеркало, а затем в одно из средних. Там опять не происходило ничего интересного. Король тосковал, Герашан и младший Альбарра тосковали вместе с королем, старший Альбарра без толку муштровал гвардейцев, герцог Альгредо по обыкновению не попадался под слежку, его дочь предсказуемо падала в объятия игрока Торрелавьеха. Правда, через минуту или две она столкнется с королем…

— Чем ты недоволен, Ястреб? — вместе с Роне просмотрев скучную сцену встречи Каетано с бывшей невестой, спросил Ману. — Все, как ты и хотел. Порча и сглаз в действии. Это был гениальный план, браво!

— Да хватит уже издеваться. Ладно, признаю — план был идиотский. Понятия не имею, чем я думал, соглашаясь помочь Ристане развести Каетано и девицу Альгредо.

— О своей ненависти к герцогу Альгредо, разумеется. Поздравляю, тебе удалось отлично ему нагадить. Паук бы тобой гордился.

Роне лишь сморщился. У Ману потрясающий талант все вывернуть наизнанку и представить в совершенно дурацком ракурсе. В омерзительном ракурсе!

— Ты же хотел, чтобы тебя боялись, Ястреб. Ты этого добился. Ты хотел отомстить Альгредо — этого ты тоже добился. Радуйся. Благородная месть свершилась.

— Ты решил сегодня меня добить, Ману? Одному в Ургаше было скучно?