с сухарями, перекурили и приступили к исследованию зданий, находящихся с другой стороны плаца.

— «Столовая». — прочла табличку Даша. — Ну вот, ведь могли поесть, как белые люди, а не жрать холодный тушняк на помойке.

— Боюсь, заведение не работает. — покачал головой я. — У них обед…

Проверка сканерами не показала ничего. Бегемот скользнул внутрь — через окно, проигнорировав, по своему обыкновению, дверь, и чем-то там зазвенел — не иначе, проверяет миски и кастрюли на предмет пожрать, хотя сам только что слопал полкило сала. Крысами, хоть они и выглядели, в отличии от собак, вполне нормально, котяра побрезговал. Я пожал плечами и вошёл внутрь.

Вход открывался сразу в обеденный зал. Пара десятков небольших, аккуратных столиков, некоторые даже нетронуты — сохранились остатки скатертей и неистребимые наборы перечница/солонка. Но большинство столов и стульев были перевёрнуты, некоторые — сломаны, пол щедро засыпан осколками разбитого стекла, посудой разной степени целостности, мусором, сухими листьями — нанесло через разбитые окна. В глубине зала находилась абсолютно целая раздача, даже стопка подносов лежала нетронутой, в судках внутри витрины до сих пор находились бурые остатки мумифицированной пищи, даже ценники кое-где читались: «камбала жаренная», «пюре картофельное», «рагу овощное», «котлета по-киевски», «салат «Витаминный»… Тут же громоздились здоровые котлы с надписью «компот» и «борщ», дальше виднелся вход в подсобку. В левой части зала нашёлся вход в туалет. Я заглянул туда мельком — кабинка, пара писсуаров, две раковины. Скукота.

Перемахнув через стойку, я вошёл в подсобку. Справа — кухня, по центру которой стояла здоровенная электропечь, на которой без труда можно было разместить десяток котлов на полсотни литров. Вдоль стен — разделочные столы, мойки, ёмкости для промежуточного хранения. Посуда для заведений общественного питания, соответствующих размеров, для нас малополезная. Хотя, вот подходящие тазики, вот нормальные половники, и прочие топорики, ножи, лопатки и другой поварской инвентарь, который вполне пригодится в хозяйстве.

По левую руку от двери лежала мойка — обычная совдеповская мойка, здоровые металлические раковины с не менее металлическими кранами. Всё, естественно, люто проржавевшее. Я выудил со дна раковины почерневшую алюминиевую ложку, хмыкнул и положил обратно. Сколько нарядов по кухне прошло на такой вот мойке в своё время… Я потряс головой, отгоняя непрошенные воспоминания, и продолжил осмотр.

Ещё два небольших помещения служили для хранения продуктов. На полках до сих пор стояли проржавевшие консервные банки, в обесточенных холодильниках до сих пор лежали куски мумифицированного мяса, и только в ящиках под овощи почти ничего не осталось, кроме чёрной плесени. Не удивительно, впрочем.

— Неинтересно. — Разочарованно сказала Даша, когда мы вышли из помещения наружу. — Ничего толком полезного. Кстати, кассы у них нет, странно.

— В зале валялись фрагменты меню. Цен там не было, насколько я заметил. Коммунизм победил на отдельно взятом «Объекте»? А может, там всё по талонам.

— Ну, положим, в армии тоже в столовой денег не берут… Хотя разблюдовка явно побогаче, чем в солдатской столовой.

— Ага, как в офицерской. Ну что, на штурм администрации?

— Почему бы и нет? — Даша пожала плечами. — Как ты там говорил? На крышу, так на крышу…

Глава 15. От мозгов к мозгам

«— А почему в ту дверь все ломятся, а в эту никто не идёт?

— Потому, что там вход, а здесь — выход.».

«Две сорванные башни».

Здание «Управления Объектом № 4» сохранилось заметно лучше: кирпич почти не выкрошился, окна целые, все, до единого. Дверь, правда, немного перекосило, но и она смотрелась неплохо. Выглядело строение совершенно обыденно — мало ли по стране вот таких, совершенно казённых, зданий. Вот только явно не зря Бегемот предупреждал, что внутри всё непросто: от строения прямо-таки веяло чем-то нехорошим, что-то просто кричало: «Вы кто такие? Я вас не знаю! Идите нафиг!». Призыв этот мы, разумеется, проигнорировали.

— Одна отметка. — Даша ткнула стилусом в экран, увеличивая масштаб. — Не особо-то и большая. Не двигается. В левой части здания, выше нас. Второй этаж, походу. Иди вперёд, а я за тебя отомщу.

Так себе юмор, подумал я, включая налобный фонарь и ещё раз проверяя оружие. Выдохнув, поднялся на крыльцо в три ступени и потянул за ручку. Приоткрытая дверь, незнамо сколько времени простоявшая в одном положении, отворялась нехотя, с противным скрипом, с петель полетела ржавчина. Внутри открылся небольшой коридор, практически такой же, как в лаборатории — стол охраны, та же табличка «Предъяви пропуск», стенд с ключами, телефон на стене — на этот раз, у него присутствовал номеронабиратель, несколько стульев. Никаких следов погрома, всё стоит на своих местах, только покрыто толстым слоем пыли. Журналы приема-сдачи ключей, кроссворды, журналы… Да и всё, в общем-то. Даша склонилась над пожелтевшими страницами, сдула пыль.

— Время, число, месяц — не читаемы. Только видно, что год 198… Зачем? Только портит атмосферу. Можно подумать, точная дата случившегося здесь происшествия нам как-то помешает.

Пиликнул КПК. Я заглянул в экран, засмеялся и показал сообщение Даше и Бегемоту. Оно гласило: «Новое задание. Выяснить дату катастрофы на Объекте».

— Ну вот, накликала. — сокрушённо покачала головой подруга. — Теперь придётся переворошить всю макулатуру, чтобы найти единственный документ с читаемой датой.

— Зачем? — я пожал плечами. — Я тебе и так эту дату скажу. 26 апреля 1986 года.

— Авария в Чернобыле? Нуу, в целом логично…

Снова пиликнул КПК. «Нет, так не пойдёт, нужно документальное подтверждение».

— А если я эту дату на стене напишу, сойдёт? — спросил я у окружения. Окружение не снизошло до ответа. — Видимо, нет. Ладно, будем искать.

С этими словами я отворил внутреннюю дверь. Петли, разумеется, тоже заскрипели, но двигались они не в пример легче — сказывалось отсутствие влаги, и внутри здание сохранилось гораздо лучше тех, что мы уже обследовали. Перехватив автомат поудобнее, я осторожно заглянул внутрь.

Если на проходной ещё что-то было видно благодаря свету, проникающему во входную дверь, то внутри коридора царила почти полная тьма. Поводив туда-сюда лучом фонаря и не обнаружив непосредственных угроз, я пошарил рукой сбоку от двери. Выключатель — старинный, поворотный, толстого пластика — нашёлся именно там, где ему и положено находиться. Я с усилием повернул рукоятку, и, о чудо, коридор озарился светом. Правда, горели, в лучшем случае, половина ламп, но и этого было достаточно, чтобы видно было убранство помещения.

Внутри «управление» выглядело не в пример богаче и роскошнее, чем казённо-утилитарные интерьеры общаги, лаборатории и столовой. На полу лежал паркет, стены оклеены дорогими обоями и украшены картинами, через каждые три метра стоят здоровенные кадки с останками растений, на потолке —