Рабочие документы были безжалостно запиханы в два шкафа, не особо и больших. В углу стоял здоровый сейф, намертво запертый.

— Да, нескучный дядька был. — сказала Даша, рассматривая чучело меч-рыбы, подвешенное к потолку и занимавшее практически всю длину кабинета. — За какие грехи его в эту дыру упекли?

— А почему ты думаешь, что за грехи? — возразил я. — Может, это, наоборот, очень ответственный и важный участок. Смотри, какая ржака в рапорте: «Прошу выделить лаборатории дополнительно тридцать литров спирта для протирки оптических осей». Приколисты, блин.

— Не, резолюция смешнее. — подруга склонилась над пожелтевшим листом бумаги на столе. — Всего одно слово: «Охренели?»

— Да, за словом товарищ в карман не лез. Как говорится, всё называется своими именами и награждается красочными эпитетами.

В основном, судя по документам, первый зам занимался материально-технической частью. Приходы, расходы, запросы на выделение всякого, отчёты, акты «один разбили, второй потеряли» и тому подобная галиматья, без сомнения, очень нужная, но нам малоинтересная. Не найдя ничего, достойного внимания, мы вышли из этого мини-музея. Но трубку в виде морского конька и пару пачек табаку Даша прикарманила.

Второй зам тоже оказался с прибабахом, правда, с другим знаком. Весь его кабинет был заполнен моделями самолётов. Они висели под потолком, стояли на шкафах и подоконнике, на стенах с фотографий также смотрели самолёты. Старинные «этажерки», «юнкерсы» и «ИЛы» времён ВОВ, вполне себе современные «МИГи» и «СУшки» — чего тут только не было! Верхом экспозиции был огромный флаг ВДВ, занимавший почти всю стену. Памятуя приколы из директорского кабинета, я с опаской поднял полотно, выясняя, не прячется ли за ним очередная пакость. Пакость не обнаружилась, а вот сейф, наоборот, нашёлся. Я крутанул колесо запора — не заперто! Открыл дверку и разочарованно вздохнул. Даша тут же сунула туда свой любопытный нос.

— Ну и чего ты так грустно вздыхаешь? Шесть бутылок армянского коньяку, запечатанных, вполне приличная добыча, я считаю. — подруга вытащила одну из бутылок и критически посмотрела на свет.

— И гранёный стакан. — добавил я. — Походу, десантура неслабо подбухивала на рабочем месте. Я, вообще-то, ожидал найти в секретном сейфе что-то более существенное!

— А, забей. Что-то мне подсказывает, что секретов тут ещё на неделю реального времени хватит.

— Я вот боюсь, что здесь ты права.

Судя по всему, второй зам занимался научной частью. Кроме куч отчётов, столь же зубодробильных, как и в лаборатории, нашлось множество документов более понятного содержания — это направление усилить, это ослабить, а то — вообще свернуть, перевод учёных из группы в группу, разрешение на те или иные опыты, ну и всё такое. В целом, тоже интересно покопаться. Потом. И такой же запертый сейф, как и в предыдущем кабинете.

У особиста вся обстановка была строго утилитарна. Из личных вещей — только огромная чайная чашка с отколотой ручкой, да жутко прокуренная трубка из корня вереска. На подоконнике — обычный облупившийся электрочайник, чайник заварочный, сахарница, да вазочка с высохшими до состояния камня сушками. Совершенно обычный стол, только лампа и письменный прибор. В столе нашлись лишь бумаги, очень старый револьвер, да пара пачек чая «со слоном». Негусто, прямо скажем.

На стеллажах расположились личные дела сотрудников. Правда, не всех — ни учёных, ни руководства, ни командного состава роты охраны не нашлось. Даша предположила, что эти дела особист держал в сейфах, кои стояли рядком у стены, и открываться силой ненависти не желали, а ключей у нас не было. Дела же техников, обслуживающего персонала и рядового состава нам были малоинтересны. «Характер скрытный», «морально неустойчив», «склонен к алкоголизму», «замечен в рассказывании политических анекдотов», «играл в рок-группе»… Скукота.

По факту, из здания Управления мы ничего, кроме коньяка и документов, не вынесли. А, нет, Даша подбрила со стола директора красивые часы в форме буревестника, расправившего крылья. Теперь весь вечер будет думать, куда их поставить в нашем скромном жилище, ибо места там с каждым днем всё меньше.

Далее мы планировали обследовать помещения охраны — назвать этот бункер, встроенный в скалу, зданием язык не поворачивался. Но тут возникла неожиданная проблема: толстая металлическая дверь была закрыта наглухо. Судя по тому, что снаружи никаких органов управления не обнаружилось, открывалась фортификация строго изнутри. В принципе, наличествовали аж три ряда узких, как бойницы, окон, причём первый ряд находился менее, чем в трёх метрах от земли, но и тут был нюанс: окна были забраны толстенными решётками.

— Ну, и что будем делать, коллеги? — я задрал голову вверх, осматривая громаду серого бетона.

— С галереи туда по-любому должен быть вход. — задумалась подруга.

— Ага. — согласился я. — Когда я осматривал галерею ещё со скалы, дверь я видел, но она тоже была закрыта. Вроде бы. Сейчас уточним.

Я отбежал назад, вышел через ворота и поднялся на скалу. Поднёс к глазам бинокль. Так и есть, дверь задраена наглухо, и снаружи так же отсутствуют органы управления. Неудивительно, я бы так же сделал.

— В смотровую башню наблюдатель по-любому попадает из бункера. — сказала Даша, встав рядом и осматривая искомый объект в прицел «Вала».

— Ага, и туда по-любому ведёт люк. Который сейчас по-любому заперт.

— А вот не факт. Какую-то лазейку нам ведь должны были оставить? А по скале туда вполне можно залезть, тут ни навыков, ни снаряжения не нужно.

— Согласен. В детстве все окрестные скалы излазили, без снаряжений и страховок. Как вспомню, волосы дыбом встают, убиться было — раз плюнуть. Только давай не сейчас, если там заперто, потеряем кучу времени, а нам ещё много чего надо обойти до заката. — я посмотрел на солнце. Пока оно садиться не собиралось, было около двух часов дня. — Предлагаю проверить вагоны, благо они рядом.

Возражений не последовало. От вагона-рефрижератора я ничего не ожидал, его груз скорее всего, давным-давно сгнил в условиях разморозки. Каково же было наше удивление, когда, сбив хилый замок и сдвинув в сторону дверь, мы узрели клубы пара, вырвавшегося наружу, и на нас пахнуло холодом.

— Офигеть, Вася, он работает! — Даша посветила внутрь вагона, и, не обнаружив опасности, влезла внутрь. — А ведь шума компрессоров не слышно! О, пельмени!

Я подтянулся на руках — даже через перчатки холод металла был очень ощутим — и оказался внутри. Атмосфера очень напоминала Ледяную пещеру, а вот наполнение различалось радикально. Вдоль стен вагона располагались в три яруса полки, заставленные всяким. Ожидаемо, в основном это были продукты питания, но на скорую руку обнаружились так же лекарства и какая-то химия.

— Оригинально. — сказала Даша, показывая на ряд заиндевевших бутылей, на этикетках которых красовался череп с