«Отправляя посланцев» в Ирландию, Эссекс ввязывался в очередную авантюру: дело в том, что с 1598 года он всерьез возобновил тайную переписку с Яковом, начатую четырьмя годами ранее через шотландца Дэвида Фаулза. По словам Каффа, его намерение «состояло главным образом в том, чтобы, заверив принца в своей доброй привязанности», увеличить его шансы на наследование престола (не забыв при этом и о своей карьере) и в то же время «развеять замыслы испанской инфанты»[1280].

Яков не знал, в каком отчаянном положении находился Эссекс в действительности, и сильно переоценил его значение. Письма, которыми они в то время обменивались, не сохранились, об их содержании нам известно только из допросов близких друзей Эссекса, но по мере того как граф погружался в опалу, его планы в отношении Шотландии и Ирландии становились в лучшем случае все более сомнительными, а в худшем — предательскими. Эссекс заверил шотландского короля в том, что его сподвижник Маунтджой полностью поддержит притязания Якова на трон после смерти Елизаветы. Он дошел до того, что даже пообещал шотландскому королю разработать план, с помощью которого тот при определенных обстоятельствах сможет успешно взойти на престол еще при жизни королевы[1281].

Один из возможных маневров, обсуждавшихся Эссексом и Маунтджоем, состоял в том, что новый лорд-наместник покинет Ирландию под надежной охраной, переправится в Англию с армией в 4000–5000 человек и присоединится к войскам, которые соберет сам Эссекс[1282]. В то же время, по представлениям Эссекса, Яков тоже «вступит в дело». Означало ли это фактическое вторжение в Англию или просто демонстрацию силы на границе, граф не уточнил. Сэр Генри Ли, друг и поклонник Эссекса, поспешил к Якову, чтобы прощупать почву, но потерпел неудачу: дальновидный шотландский король выказал заинтересованность, но предпочел не компрометировать себя участием в столь рискованном предприятии[1283].

Теперь, когда свободный, но отлученный от королевского двора Эссекс был очень уязвим, поскольку не мог добраться до королевы, чтобы отстоять свои интересы, он все еще самоуверенно полагал, что если только увидит ее и поговорит с ней, то сможет подчинить ее своей воле. Проблема заключалась в том, что Рэли, занимавший пост капитана королевской гвардии, этого бы ему не позволил. Эссекс, никогда не отличавшийся терпением, попытался снова обратиться за помощью на сторону, послав графа Саутгемптона в Ирландию и еще раз призвав Маунтджоя подготовить силы для вторжения. Но, к удивлению и огорчению Саутгемптона, Маунтджой отказался. Видя, насколько Эссекс близок к разорению, и чувствуя опасность для себя, он «решительно отверг» эту затею[1284]. Одно дело, заявил он, спасать Эссексу жизнь, пока тот находится в заключении, или оказать помощь возможному наследнику престола. Но, если на кону всего лишь возможность «восстановить положение… и удовлетворить тщеславие лорда Эссекса», он собственной шкурой рисковать не станет[1285].

Что ж, Маунтджой предпочел высказать свои мысли без обиняков. Потому Эссекс, все более впадавший в отчаяние, изменил тактику. Он попросил Маунтджоя просто написать письмо, которое граф мог бы показать королеве, для обличения своих врагов: Сесила, Рэли и красивого молодого лорда Кобэма, шурина Сесила, который после смерти своего отца унаследовал титул барона[1286]. Эссекс намеревался лично вручить письмо Елизавете. С этой целью он также попросил Маунтджоя прислать ему «надежных людей, на данный момент свободных от других дел»[1287], чтобы обеспечить ему защиту от людей Рэли, которым, как знал Эссекс, приказано не пускать его к королеве, если он предпримет попытку войти. С помощью этих людей Эссекс мог бы захватить Сесила и Рэли. Это позволило бы ему беспрепятственно проникнуть в королевские покои и еще раз предстать перед Елизаветой[1288].

Как и до этого, Маунтджой благоразумно отказался вмешиваться. Приближалось Рождество. Чувствуя себя загнанным в угол, Эссекс в последний раз попытался договориться с Яковом[1289]. Доверенный посредник, «книготорговец Нортон», который часто ездил в Шотландию по делам и не вызывал особых подозрений, доставил Якову написанное Эссексом письмо[1290]. В нем Эссекс в преувеличенно эмоциональной манере бездоказательно утверждал, что Сесил и его союзники вербовали его слуг, крали его бумаги, подделывали письма и вели переговоры с Испанией, чтобы посадить на трон инфанту. Он уверял Якова, что того «призывают отовсюду, дабы положить конец злу, беззаконию и безумию этих людей и облегчить страдания нашей несчастной страны, стонущей под бременем». Шотландский король, по его словам, мог бы наилучшим образом защитить свои собственные интересы, отправив к Елизавете посла с требованием дать согласие на его вступление на престол и с просьбой возвратить Эссексу все его прежние должности. Эту деликатную миссию он предложил поручить графу Мару. И, как позже утверждал Кафф на допросе, Эссекс даже подготовил инструкции и общие сведения, чтобы представить их Мару, когда тот приедет в Лондон[1291].

Яков действительно послал графа Мара, но тогда, когда было уже слишком поздно. В воскресенье 8 февраля 1601 года около полудня сторож ювелирной компании Патрик Брю стоял у своего дома на Ломбард-стрит в лондонском Сити[1292]. Внезапно он увидел Эссекса в окружении графов Саутгемптона, Ратленда и Бедфорда; за ними следовал сэр Кристофер Блаунт, ехавший по Чипсайду во главе отряда из приблизительно трехсот человек, вооруженных рапирами. В ходе последующего разбирательства Брю рассказывал, что слышал, как Эссекс кричал испуганным лондонцам: «Боже, храни Ее Величество королеву! Молитесь за нее, молитесь Богу нашему, чтобы Он благословил и сохранил ее и уберег этот город от испанцев, ибо английская корона продана чужеземцам»[1293]. Лондонский оружейник Томас Карсон подтвердил, что Эссекс кричал всем, кто слушал, что «английскую корону продали Испании»[1294].