Тем временем попытка графа Эссекса поднять и повести за собой весь город с треском провалилась. Когда все вокруг погрузилось в хаос, он пришел в ужас. Он собирался «взять в плен» мэра и олдермена во время воскресной утренней проповеди в соборе Святого Павла и попросить их передать его петицию королеве. Но, поскольку из-за появления в его доме делегации он задержался, Роберт Сесил успел мобилизовать городскую стражу и поручил мэру направить вооруженных людей на помощь Рэли[1319].

Когда граф Эссекс вместе со своими сторонниками прошел по Флит-стрит мимо собора Святого Павла и улице Чипсайд, выкрикивая лозунги, изумленные граждане не пытались им помешать, но и не присоединялись. В основном действия графа встречали смущенным молчанием. Время от времени в толпе раздавались возгласы хитрых лондонцев, которые решили сделать вид, будто поняли происходящее как примирение графа с королевой, и кричали «Боже, храни Вашу честь!»[1320]. Развязка наступила, когда городские ворота закрыли и граф и его сторонники оказались заперты в городе.

К двум часам дня число союзников графа резко уменьшилось: они поняли, что их план провалился. Когда около сотни оставшихся с ним человек подошли к улице Лудгейт и собору Святого Павла, надеясь вернуться в дом графа, им помешала тяжелая железная цепь, натянутая через улицу. За ней стояли солдаты, вооруженные пиками и мушкетами.

В последовавшем столкновении сэра Кристофера Блаунта тяжело ранили в голову, а его пажа убили. Однако путь в дом оставался все еще заблокирован. Единственное, что мог сделать Эссекс, — оружием проложить путь к пристани в Квинхите и бежать в Эссекс-хаус по реке. Так он и поступил[1321].

Граф ворвался домой около четырех часов дня. Несколькими минутами ранее сэр Фердинандо Горджес освободил заложников, исключив любую возможность их использования в переговорах[1322]. Поскольку граф отдал четкий приказ держать представителей власти под стражей до тех пор, пока он сам их не освободит, мотивы Горджеса в дальнейшем бурно обсуждались: одни говорили, что он «раскаялся», другие называли его «хитрецом». Поскольку Горджес был двоюродным братом Рэли, а Рэли занимал пост капитана гвардии, второе более вероятно, особенно если учесть, что впоследствии Горджесу удалось избежать смертной казни, сдав королеве своих сторонников[1323].

Эссекс недолго пробыл на свободе. Хотя Эссекс-хаус не был предназначен для того, чтобы выдерживать осадное положение, около пятидесяти сторонников графа удерживали его почти до шести часов — пока из Тауэра не прибыли два артиллерийских орудия[1324]. Тогда вмешалась Елизавета. Она потребовала ускорить развязку, заявив, что не отправится спать, пока это не кончится. Она направила на улицу Стрэнд лорд-адмирала Ноттингема, который без каких-либо угрызений совести пригрозил взорвать дом графа Эссекса, если тот не сдастся[1325].

Сэр Джелли Мейрик, вооруженный с головы до ног, поднялся на крышу, готовый стрелять в любого, кто подойдет к парадным воротам. Но было поздно: ничто не могло устоять перед мощью артиллерийской пушки[1326].

Ноттингем согласился на двухчасовое перемирие, лишь узнав, что в доме находятся сестра и супруга графа. Ждать дольше он не собирался — приказы королевы нужно исполнять. Какое-то время Эссекс собирался сражаться, «чтобы скорее вознестись на небеса», но в конце концов его убедили сдаться. Воды Темзы, зачастую коварные ночью и во время прилива, помешали в тот вечер спуститься вниз по течению. Поэтому графа отвезли в дом архиепископа Уитгифта, а утром следующего дня доставили в Тауэр на закрытой барже. Около сотни союзников графа были арестованы и отправлены в тюрьму[1327].

Однако череда событий, которые Роберт Сесил назвал «опасной случайностью», еще не закончилась[1328].Четыре дня спустя капитана Томаса Ли, родственника графа Эссекса, проскользнувшего в театр «Глобус» за мгновение до начала спектакля, застали в вестибюле у входа в покои Елизаветы вооруженного кинжалом. Говорили, что он очень странно себя вел: «Он был бледен, лицо, сплошь покрытое каплями пота, имело суровое выражение»[1329]. Когда он спросил, ужинает ли еще королева, его арестовали, а на следующий день судили и обвинили в государственной измене. Его судьбу решило то обстоятельство, что Эссекс нанял его посредником в переговорах с Тироном[1330].

Будущее Эссекса представлялось мрачным. Однако Сесил и Рэли хотели сделать его еще мрачнее. Предстояла процедура суда: по закону, если Роберта Деверё будут судить за государственную измену, Сесилу придется представить неопровержимые доказательства вины графа. Присяжными на суде будут лондонцы, которые хоть и не поддержали восстание Эссекса, но вряд ли решат, что он заслуживает смерти. Таких людей еще нужно убеждать. В письмах к Сесилу Уолтер Рэли не сдерживал эмоций: «Если Вы допустите малейшее послабление в отношении этого тирана, Вы об этом пожалеете, но будет уже поздно. Никакое доброе участие не искоренит его злобу, и он не посчитает его Вашим собственным решением, а припишет малодушию королевы»[1331]. Рэли все еще не мог забыть своего столкновения с Эссексом на острове Фаял Азорского архипелага после того, как сэр Джелли Мейрик объявил его мятежником и потребовал повесить.

Последнюю серию допросов Роберт Сесил начал с Огастина Филлипса, одного из актеров и управляющего шекспировской труппой «Слуги лорд-камергера». Он попал под подозрение, когда Джелли Мейрик рассказал о пьесе, поставленной в театре «Глобус», оказавшейся теперь в центре расследования. Филлипс подтвердил, что примерно за день до спектакля группа сторонников графа Эссекса разыскала актеров и попросила их на заказ сыграть «в субботу пьесу о свержении и убийстве короля Ричарда II»[1332]. Возражения актеров, что эта пьеса «уже очень старая и всеми забытая», слушать не стали. Нужна была именно она. Союзники графа предложили актерам труппы за представление 40 шиллингов сверх обычных 10 фунтов.