Время от времени кто-нибудь среди нас рассказывал опосещении Британских островов, известных теперь как Шетландские или Оркнейскиеострова, или даже побережья Шотландии. Острова зимы – вот как мы их назвали,или, буквально, острова ужасного холода. Такие путешествия всегда былизахватывающими.

Временами какого-нибудь из Талтосов смывало в море, и емукак-то удавалось добраться до островов зимы и соорудить там плот для возвращениядомой.

Были и такие Талтосы, которые в выдолбленных деревянныхлодках отправлялись в море специально в поисках приключений, и если они нетонули, то возвращались домой, полумертвые от холода, и никогда непредпринимали путешествий к земле зимы снова.

Все знали, что в той земле существовали звери, покрытыемехом, которые могли убить, если представлялся случай. И потому у нас былитысячи легенд и воззрений, правильных и неправильных, а также песен о снегахзимой, о медведях в лесу и об огромных льдинах, плавающих в озерах.

Время от времени, чрезвычайно редко, Талтос мог совершитьпреступление. Он или она вступали в половую связь, не получив по той или инойпричине на то разрешения. В результате у них рождался новый Талтос, который потем или иным соображениям был нежелателен. Или кто-то преднамеренно наносилвред другому, и тот умирал. Но случалось такое весьма редко. Я о таких случаяхтолько слышал, но никогда не видел ничего подобного. Но совершившие такоепреступление изгонялись: их вывозили в Британию на больших лодках и тамоставляли умирать.

Между прочим, мы ничего не знали о действительных сменахвремен года, ибо для нас даже лето в Шотландии было смертельно холодным. Мыотсчитывали время только по лунному календарю, и, насколько мне помнится, у насдаже не существовало такого понятия, как год. Разумеется, бытовали легенды,которые вы можете и сейчас услышать по всей планете: о временах, когда еще небыло луны.

И это были легендарные времена, предшествовавшие началувремен, но никто на самом деле не помнит о них.

Не могу сказать, как долго я прожил на этой земле до того,как она была разрушена. Я знал мощный запах Талтоса в той земле, но он был также натурален, как воздух. Только позже он стал иным, чтобы отметить различиемежду Талтосом и человеком.

Я помню Первый День, как и каждый Талтос. Я родился, матьлюбила меня. Я проводил много времени с отцом и матерью, обмениваясь с нимимыслями, подходил к высоким скалам чуть ниже края кратера, где сиделибелоголовые и без конца разговаривали. Я питался молоком своей матери многолет. Известно, что молоко может иссякнуть, если женщина не позволит другим питьиз ее грудей, и не вернется, пока она снова не родит. Женщины не хотят, чтобыих молоко иссякло, и любят кормить своим молоком мужчин – это доставляет имбожественное удовольствие. Таков был общепринятый обычай: лежать с женщиной ипить ее молоко; в той или иной мере это было продолжением любви. СемяТалтоса, как и семя человеческого существа, было, конечно, белым.

Разумеется, женщины кормили молоком женщин и посмеивалисьнад мужчинами, дразня их тем, что у них в сосках не было молока. Но зато нашесемя считалось похожим на молоко, не столь вкусное, но по-своему такое жепитательное и полезное.

Одна из игр для мужчин заключалась в том, что следовалонайти женщину одну, налететь на нее и пить ее молоко, пока другие, услышав еепротесты, не прибегут и не прогонят наглеца прочь. Но никому даже и в голову неприходило пытаться зачать другого Талтоса с этой женщиной! И если онадействительно не хотела, чтобы мы сосали ее молоко, что ж, через некоторое,достаточно разумное время мы прекращали это занятие.

Женщины время от времени также нападали на других женщин.Привлекательность женщины, ее обаяние имели большое значение для тех, кто искалудовольствий такого рода; личностные предпочтения доминировали; мы всегда имелиопределенные личностные различия, хотя каждый почти все время пребывал впрекрасном настроении.

У нас были обычаи. Но я не помню, чтобы были законы.

Смерть приходила к Талтосу только в результате несчастногослучая. А так как Талтосы по натуре отличались игривостью и были физическикрепкими и неугомонными, многие из них умирали в результате разного родаслучайных инцидентов: поскользнувшись, падали со скалы, или могли подавитьсяперсиковой косточкой, или, атакованные грызуном, погибали от потери крови, таккак вызванное его укусом кровотечение было невозможно остановить. Талтосыредко, а точнее, практически никогда не ломали костей, пока были молоды. Нопосле того как ребячья кожица Талтоса утрачивала детскую мягкость и, возможно,появлялось несколько белых волос на голове, он мог разбиться, даже упав снебольшой высоты. И именно в этот период жизни, как я думаю, большинство их ипогибало. Мы в основном были беловолосым народом, но среди нас встречались ирыжие, и черноволосые. Среди нас редко попадались типы со смешанным цветомволос, и, разумеется, молодых было во много крат больше, чем пожилых.

Иногда на долину нападала чума и резко уменьшала численностьнаселения. Истории о чуме были самыми печальными из всех, которые мнедоводилось слышать.

Но я до сих пор не представляю, какой была эта болезнь. Теинфекции, которые смертельны для людей, нам не опасны.

Я могу «вспомнить» чуму и как я ухаживал за больными. Я ужепри рождении знал, как раздобыть огонь и безопасно доставить его в долину. Язнал, как разжечь огонь, а потому мне не нужно было искать его, хотя взять егоу других было легче всего. Я от рождения знал, как приготовить моллюсков иракушки на огне. Я знал, как приготовить черную краску из пепла.

Но вернемся к теме смерти. У нас не случались убийства. Видею о том, что один Талтос мог убить другого, никто не верил. Естественно,если вы поссорились и столкнули другого со скалы и он упал и разбился досмерти, такое происшествие продолжали считать «инцидентом»: «Вы ведь не хотелиэтого». И все же другие порицали виновного за потрясающую безответственность идаже могли отправить его в ссылку.

Беловолосые, любившие рассказывать истории, жили, конечно,дольше остальных, но никому и в голову не приходило думать о них как остариках. И если они на ночь ложились в постель, а утром разбудить их неудавалось, предполагалось, что такой человек умер от несчастного случая –например, от ушиба, свидетелей чему не было. Белоголовые часто имели оченьтонкую кожу, настолько тонкую, что можно было почти увидеть, как под ней течеткровь. А с течением времени они утрачивали свой запах. Но, кроме этого, мыничего не знаем о возрасте.

Быть старым – это просто знать самые длинные и самые лучшиеистории, знать истории, относящиеся к Талтосам, которых уже нет.