В труппе Юниперы воскресенье было единственным выходным днем.

– Конечно. – Брайс почувствовала тяжесть в груди. – Когда будешь свободна, позвони.

– Обязательно.

Они быстро распрощались. Едва окончив разговор с фавной, Брайс набрала другой номер. Телефон Фьюри сразу переключился на голосовую почту. Брайс поморщилась, отложила телефон и принялась изучать содержимое холодильника: коробочку с хумусом, остатки лапши и явно подпорченное свиное жаркое. Магическое заклинание позволяло еде долго не портиться, но и магия имела свои пределы.

Ворча под нос, Брайс выбросила жаркое в мусорное ведро. Сиринкс хмуро покосился на хозяйку.

– Дружок, это даже ты не станешь есть.

Сиринкс огорченно завилял хвостом и поплелся на диван.

Из некогда обширного круга друзей у нее осталась всего одна подруга. Фьюри ясно давала понять, что не желает общаться с Брайс даже по телефону. Да и та единственная подруга слишком озабочена своей балетной карьерой и репетирует, не щадя себя. Близился летний сезон – горячее время для труппы. Спектакли каждый день, иногда по два представления…

Настроение у Брайс поползло вниз. Она без аппетита принялась за хумус, макая в него чуть осклизлые морковины. Их хруст был единственным звуком, наполнявшим тишину квартиры.

Ее одолевала слишком знакомая жалость к себе. Вывалив недоеденный хумус и морковку в мусорное ведро, она поплелась на диван.

Щелкая пультом, Брайс нашла выпуск городских новостей. Сиринкс поглядывал на нее, надеясь выпросить дополнительную порцию.

– И опять мы с тобой вдвоем, дружище, – сказала Брайс, садясь рядом с химером.

На экране появился Ригелус – Светлая Рука астериев. Он стоял на позолоченном подиуме, произнося речь о новых законах торговли. Такие речи произносились в Хрустальном зале. За спиной Ригелуса на тронах восседали пятеро других астериев. Их холодные лица излучали богатство и властность. Как всегда, седьмой трон оставался пустым, но его не убирали в память об их давно скончавшейся сестре. Брайс переключилась на другой канал. Там шла военная хроника: на глинистом поле элитные имперские легионы теснили человеческих мятежников, одетых в самодельные бронированные костюмы. Еще щелчок. Длинная очередь нуждающихся людей в Вечном Городе ждала раздачи хлеба. Взрослые молчали. Дети плакали от голода.

Брайс переключилась на передачу о покупке загородной недвижимости и просто тупо смотрела на экран, не вслушиваясь в пояснения.

Когда она в последний раз читала книгу? Не по работе, не выясняя какой-то вопрос, а ради удовольствия? Они с Даникой читали взахлеб, но потом эта часть ее мозга выключилась. Брайс гнала тишину и покой из своей жизни. Ее постоянным спутником стал орущий телевизор, исправно прогонявший тишину. Чем глупее передача, тем лучше.

Брайс свернулась калачиком. Сиринкс прильнул к ее ноге. Брайс чесала его бархатные уши, а химер повизгивал от наслаждения и требовал еще.

Она выключила телевизор, и гостиная сейчас же погрузилась в тишину. Тишина сгущалась. У Брайс пересохло во рту, руки и ноги сделались легкими и пустыми. Утренний визит в Логово не шел из головы. Перед глазами стояло холодное лицо Итана.

Брайс посмотрела на часы. Еще только половина шестого. Она шумно выдохнула. Лехаба ошибалась: сейчас не так, как в ту зиму. Больше она не позволит себе дойти до жуткой черты, как тогда, в ее первую зиму без Даники.

Брайс встала с дивана. Пригревшийся Сиринкс обиженно засопел.

– Я скоро вернусь, – пообещала она, кивком указав на клетку в коридоре.

Сердито глянув на хозяйку, Сиринкс двинулся к клетке и сам закрыл дверцу когтистой лапой. Брайс заперла клетку и снова пообещала не задерживаться, после чего надела туфли. Она обещала Ханту никуда не уходить. Даже богами поклялась.

Ангел не знал, что она давно не молилась никому из богов. Тем хуже для него.

* * *

Звонок раздался, когда Хант едва успел выпить половину первой кружки. Он сразу догадался, кто звонит и по какому поводу.

– Все-таки ушла?

– Да, – тихо засмеялась Наоми. – Принаряженная.

– Девица в своем репертуаре, – проворчал Хант, потирая висок.

Вик, сидевшая за той же стойкой, изящно выгнула бровь. Вместе с бровью изогнулся и татуированный терновый венец у нее на лбу. Хант покачал головой и полез за бумажником. Не стоило ему сюда приходить. Все четыре года, что он жил в Городе Полумесяца, его постоянно звали «посидеть за кружечкой», но он неизменно отказывался. Уж слишком это напоминало далекие дни его службы в 18-м легионе. Однако на этот раз, когда Исайя позвонил и произнес свою привычную фразу: «Я знаю, ты откажешься, но…» – он согласился.

Зачем? Хант и сам не знал, но согласился.

– Куда она идет?

– Я слежу за нею. – В динамике слышался шелест крыльев Наоми.

Час назад, когда Хант позвонил и попросил последить за квартирой Брайс, Наоми безропотно согласилась, пожертвовав сегодняшним вечером в баре.

– Судя по всему, она направляется в Пять Роз.

Может, решила сама явиться к Рунну за новостями?

– Не выпускай ее из виду и сама не теряй бдительности.

Он мог бы и не говорить этого. Наоми была одной из талантливейших воительниц, какие встречались ему в жизни, и свое дело знала. Достаточно взглянуть на ее тугую черную косу, разноцветную татуировку, покрывающую руки, и арсенал оружия (не считая ее мускулистого тела), и у большинства самых отъявленных забияк пропадет желание связываться с этой женщиной. Возможно, даже Брайс подчинилась бы ее требованию остаться дома, если бы Наоми получила такое распоряжение.

– Пришли твои координаты, – попросил Хант.

– Сейчас.

Наоми отключилась. Хант вздохнул.

– Тебе ли не знать? – усмехнулась Виктория.

– Ты права, – пробурчал Хант, запуская пальцы в волосы.

Исайя хлебнул из кружки и сказал:

– Пусть Наоми и дальше ее пасет.

– У меня такое ощущение, что эта пастьба окончится Хелом кромешным и мне все равно придется вмешиваться.

Вик с Исайей засмеялись. Хант выложил на стойку серебряную марку. Виктория протестующее замахала рукой, но Хант не обратил внимания. Пусть все они рабы с отвратительной татуировкой на лбу, но он в состоянии заплатить за выпивку.

– До встречи, – бросил он соратникам.

Исайя помахал кружкой, а Виктория понимающе улыбнулась. Хант стал проталкиваться к выходу. Юстиниан, игравший на бильярде, тоже помахал ему. Хант никогда не спрашивал, почему его соратники предпочитают этот не блещущий чистотой наземный бар заведениям на крыше, где собиралось большинство ангелов. Сегодня он тоже вряд ли об этом узнает.

Самовольная отлучка Брайс его не удивила. Странно, что она так долго выжидала.