— Не переживай, все живы и здоровы.

— Все-все? — подозрительно уточнила я.

— Все, кто стоял в пентаграмме.

Я припомнила, что в ней, кроме моих друзей и близких, больше никого не было, и испытала очень противоречивые чувства от радости до полнейшего ужаса. Все ведь могло повернуться совсем иначе! Для тех же, кого мы победили, все и вовсе закончилось очень плачевно. В голове металось множество мыслей, я не могла решить, как ко всему этому относиться, а от того еще больше путалась в чувствах.

— Варя, — оборвала поток мыслей бабушка, — все произошло так, как должно было произойти. И если бы хоть один из тех, кто там остался, выжил, нам всем стало бы гораздо сложнее сберечь твою тайну. А если она выйдет за пределы нашего уже и так  не узкого круга…

— Но на этот счет можешь не переживать, — улыбнулся дед, — все двенадцать участников вчерашнего происшествия дали Нерушимую клятву о неразглашении.

Нерушимая клятва — это очень серьезно. Дают ее в таких вот редких и реально серьёзных случаях.

Тут я заметила одну странную странностью. Вот просто очень странную странность! Дед не просто стоял рядом со стулом бабушки — он положил на ее плечо руку, и она ничего ему на это не сказала. Спокойненько сидела и не обращала внимания на неодобрительно косившегося на нее ворона, который продолжал топтаться на другом ее плече. 

Я перевела ошарашенный взгляд с руки деда на него самого, и он мне чуть заметно подмигнул. Надо же! Кается, в отношениях этих двоих явно наметились значительные потепления. Как интересно! 

— Варя! — в комнату вошла мама в сопровождении ректора и, не утруждая себя поиском стула, присела ко мне на кровать и погладила по голове. — Ты как? Ничего не болит?

— Все хорошо, мам.

— Лекарь сказал, что теперь ей только отъедаться и отсыпаться, а так все хорошо, — подтвердила мои слова бабушка.

— Алекс, может, все же отпустишь Варвару на недельку домой? — умоляюще посмотрела на ректора мама.

Тот явно таял под ее взглядом, как желе, но держался.

— А я могу быть уверен, что после этого Варвара вернется в академию? — и перевел вопросительный взгляд на бабушку. — А, Мелузина Гадияровна?

Создавалось впечатление, что они так и не закончили возникший между ними спор и сейчас к нему вернулись.

Та демонстративно фыркнула:

— Я уже это говорила, но повторюсь: не понимаю, зачем ей ваша академия. Ведьма такой силы должна учиться ее использовать и контролировать, нельзя оставлять все на самотек!

— Она еще и Ходок, и стихийный маг, и тоже должна всему этому учиться. К тому же она еще и… — ректор не закончил, но все поняли, что он имел в виду, — …и учеба в академии ей жизненно необходима! — продолжил он, плавно перейдя с намека на аргумент.

— Как и в ведьминской школе! 

Эти двое разошлись не на штуку. И когда в их высказываниях появилась маленькая пауза, я спросила:

— А можно учиться одновременно там и там? — Спорщики, так и не сказав друг другу заготовленных фраз, уставились на меня. — Понятно, что я не смогу полноценно учиться сразу в двух учебных заведениях, но то же зельеварение есть в моей программе со следующего семестра, его вполне можно изучать и здесь. Может, удастся еще что-то совместить? — под их внимательными взглядами я окончательно стушевалась, осознавая, что сморозила глупость.

— Учить ведьму зельеварению может только ведьма, как и всему остальному, а здесь… — бабушка выразительно оглядела комнату, но всем было понятно, что она имела в виду Академию, — сейчас на постоянной основе находится только одна ведьма, и это ты сама.

— А я, кстати, давно зову Марго… Маргариту Константиновну к нам преподавать, — внезапно выдал ректор. — Я как раз ищу хорошего зельевара, да и на кафедру Нестандартных чар тоже требуется квалифицированный преподаватель…

— Я же говорила тебе… — начала было мама.

Но ректор снова ее прервал:

— …И если бы ты приняла мое предложение, то смогла бы преподавать Варваре и организовывать для нее другие ведьминские занятия на территории академии. Мне, уж прости, этим заниматься совсем не с руки. К тому же кто сказал, что Варвара одна такая уникальная ведьма, у которой проявился еще и стихийный дар? Уверен, такие уже давно существуют, просто это не афишируется и их способности не развиваются. Так ведь, Мелузина Гадияровна?.. 

Глава ковена сохранила невозмутимое выражение лица, но одно то, что она на выпад Миргородского промолчала, говорило о многом. 

— …Вот! Так почему бы нам не опробовать новые методики обучения? Кто знает, к чему это может привести…

— Вот именно! Никто не знает, — проворчала бабушка, не давая маме вставить и слова, но было видно, что она задумалась над его предложением. — В любом случае, Александр Викторович, это не тот вопрос, который стоит обсуждать здесь и сейчас.

— Может, тогда пройдем ко мне в кабинет?

— Экий вы оборотистый… — усмехнулась ведьма.

Мама же стояла, хлопала глазами, и тихо закипала — я с одного взгляда могла это определить. Практика-с.

— То есть это вы сейчас за меня все решать будете? За меня?!

— Марго, мы еще ничего не решаем, — пошел ректор на попятный. — Да и не смогли бы ничего решить без твоего согласия…

— То есть теперь ты так говоришь, да?! 

— Но, Марго, это же все ради Варвары…

Незапланированный скандал набирал обороты. Вот только бабушка не зря глава ковена ведьм — большого количества отнюдь не самых покладистых женщин. И произнесла она лишь одну фразу, которая тут же заставила маму замолчать: 

— Дорогая, не переживай, если ты не согласишься, поверь, я найду желающую. Думаю, ей здесь понравится, — и, вздёрнув бровь, оглядела ректора с ног до головы, давая понять, что или кто именно гипотетической другой ведьме здесь больше всего придется по вкусу.

В комнате повисла напряженная пауза. 

Спас всех дед, который резко всплеснул руками, привлекая всеобщее внимание:

— Да что это мы здесь обсуждаем такие вещи?! Ребенку нужно отдыхать, а мы тут ей мешаем своими разговорами. Пойдемте же. Хватит ее утомлять! — и начал всех аккуратно подталкивать к выходу.

Я только и успела помахать им напоследок.

Дурдом какой-то. И это я у них Недоразумение! Пришли тут пошумели и ушли. А что мне-то дальше делать-то? Здесь оставаться или собираться и идти в общежитие? И где мои вещи?

— Н-да… — глубокомысленно произнес Мотя и почесал за ухом.

Я еще некоторое время посидела в задумчивости, поглаживая Мотю по шерстке, и уже собралась вставать и идти на поиски местного персонала — не в казенной же ночнушке в общежитие идти, — как дверь снова распахнулась, и в нее ввались мои друзья.