лишь улыбнулся ей, всё также ехидно и беззлобно – встань здесь – мужчина указал рукой на место, которое находилось в паре метров от основной группы пленников и пошёл дальше. Ник повиновался, смысла чему-то противиться он не видел, ведь уже понимал к чему шло дело и радовался, что Рауки выдергивали только бойцов и не трогают прочий персонал, а значит они будут жить как минимум. Он повернул голову и заметил, как на другом конце у входа во двор показался до боли знакомый Раук, всё та же угольно-черная краска, но уже немного обновлённый, он с минуту постоял на входе и пошёл к толпе, на ходу он скинул щит с лица и подозрительно всматривался в сторону Ника, а тот пытался вспомнить, откуда он его знает.

– Так, этих под расстрел – мужчина быстро достал пистолет и выстрелил в голову одному из бойцов, который находился недалеко от Ника. Тело бойца обмякло, и он вяло упал на землю, струйка крови хлынула на сочную зелёную траву. Толпа ахнула, женщины завыли в голос, люди зашевелились, но не двинулись. На противоположной стороне бойцы врага стали внимательно наблюдать за происходящим. Они не радовались, не было на их лицах даже намека на улыбку. Анри машинально сжала кулаки, следующим был Ник и мужчина быстрым шагом направился к нему. Никто уже не смотрел на чёрный Раук, который уже начал бежать, все взгляды уперлись в Ника, а тот повернулся к Анри и улыбнулся, губами он что-то прошептал, но невозможно было разобрать что и закрыл глаза. Лицо его было спокойное, как и всегда, он не хотел, чтобы Анри лицезрела его смерть, сам он уже не боялся её, ведь она должна была быть быстрой и лёгкой.

– Что здесь происходит? – раздался твёрдый голос откуда-то сверху. Ник открыл глаза, не веря своим ушам, этот голос он уже явно где-то слышал. Медленно повернув голову, он едва сдержался от смеха. Перед ним стоял Мерсад всё в том же Рауке, голубые глаза горели злобой. Анри сразу узнала голос Мерсада, но боялась поднять глаза, чтобы не выдать его.

– Расстрел врагов нашей родины, что ещё? – со смехом ответил мужчина и обернулся на бойцов, словно ища одобрения, но каменные лица не реагировали.

– Я что-то не припомню такого приказа – прошипел Мерсад и обойдя Ника, подошел к наглому мужчине ближе – насколько я знаю, мы расстреливаем только тех бойцов, кто находится в Свиде, ну и дебоширов, нарушающих порядок. Что-то я тут не вижу ни тех, ни других? – продолжал он, голос его был грубым и совсем не похожим на тот, который Анри слышала, когда была на фронте.

– А ты кто тут, командир чтоли? – Мерсад повернул правую руку Раука, на которой виднелась командирская печать.

– С некоторых пор да – мужчина слегла опешил, но тут же нашёлся, что ответить.

– А мне плевать, их надо убить, какая нам от них польза? Верно ребята? – крикнул он, но остальные молчали. Бойцы Рауков, которые последний месяц только и делали, что шли в атаку изрядно насмотрелись на смерть и не хуже бойцов врага понимали, что могли оказаться на месте расстрелянного паренька, поэтому не спешили поддерживать наглеца, тем более Мерсада боялись больше. За два месяца в полях, Мерсад заслужил уважение среди своих, не только за счет своего профессионализма, но за счет невиданной жестокости, как на поле боя, так и среди своих. За это время он нескольких избил до состояния комы, потому что тем захотелось добраться до его Раука, парочку убил, просто в глупой стычке, так как те хотели ему навалять от нечего делать и одного убил за бегство с поля. Но последний был убит по приказу командира, поэтому Мерсад не мучился совестью. В ночь захвата раненный командир, который в последствии умер, передал Мерсаду управление всеми тремя частями первой линии, которые отвечали за захват и зачистку города. Мерсад не сильно радовался новому назначению, да и понимал, что с приходом второго ряда сдаст свои полномочия другому, но до тех пор решил следовать правилам, как того требовал закон, а значит был против беспорядочных расстрелов.

– Слушай, ты что забыл, сколько они наших положили или что с новым назначением совсем крыша поехала? – язвил мужчина. Лицо Мерсада исказила злая гримаса.

– Правила есть правила, а если ты их нарушаешь, то пойдёшь под трибунал, но суда ты как видишь здесь нет, а значит, расстрел – Ник заметил как правая рука Раука начала светиться, значит будет залп, но он не мог поверить в то, что тот странный паренёк, который спас его, так легко примет решение и убьёт не подчинившегося бойца из орудия машины, тем более зрелище будет не из приятных, обычно убивали из пистолета или автомата, чтобы куски тела не разлетались во все стороны. Мерсад направил орудие в бойца и тот начал в ужасе отступать назад, ноги заплетались, и он упал, не отводя глаз от прогревающегося заряда. Все вокруг затаили дыхание, кто-то жаждал кровавого зрелища, другие отводили взгляд и морщились, зная, что после взрыва тут метров на десять в диаметре всех закидает внутренностями.

– Да всё, понял-понял! – взмолился мужчина и Мерсад медленно отвел орудие назад, свечение стало спадать и все, казалось, выдохнули с облегчением.

– Итак, а теперь повторяю для всех ещё раз. Мы будет убивать всех, кто попытается покинуть территорию центра, кто не будет выполнять наших приказов и дебоширить, у нас нет времени разбираться с каждым случаем индивидуально. Когда подойдёт вторая линия, другие люди будут решать вашу дальнейшую судьбу, а пока, я здесь закон и порядок – Мерсад выдержал паузу, осматривая ряды пленников, лицо его было настороженное и злое, он не подавал виду, что кого-то знает среди них, хотя уже давно заметил лицо Анри и ещё раньше Ника, хоть и имени его не знал, но ехидные глаза сразу вспомнил – скоро привезут раненных и я вижу среди вас много врачей, поэтому вы продолжаете работу в прежнем режиме, но учтите, каждая смерть бойца в вашу смену будет изучаться под микроскопом, я надеюсь вы понимаете, что попытки умерщвления тех кого мы вам привезем, будет стоить вам жизни.

Наши полевые повара займут кухню и будут пользоваться всем тем, что там есть. Вы также можете туда ходить, и ваши сотрудники могут продолжать работу, я не буду этому препятствовать, так как жрать хочется всем, но контроль продуктов будет вестись с нашей стороны, попытка кражи или укрывания, того, что мы получили