препятия от того дела не учинилось». На Воронеже он должен выстроить «адмиралтейский двор» для склада всяких припасов и «для приезду». Партикулярный адмиралтеец получал также поручение на поступающие к нему полтинные деньги заготовить на адмиралтейском дворе лесные материалы, снасти и прочие припасы для постройки шести больших и двадцати или больше мелких казенных судов[633].

XLV. Назначение стольников за границу. Приготовления к Великому посольству. Награды за Азовский поход

Во всей этой вызванной мыслью о постройке флота законодательной и распорядительной деятельности Петр принимал живейшее участие, отдавая повеления и разрешая разные возникавшие по мере хода дела вопросы, представляемые ему в докладах. Эта часть государственной машины, начавшая работу над захватившим его сооружением флота, двинута была его инициативой и направлялась им самим. Но работа этой части машины должна была неизбежно вводить Петра и в деятельность других частей государственного механизма, с которыми эта часть близко соприкасалась. Создавая кумпанства, ему пришлось так или иначе коснуться вопросов о крупном и мелком, духовном и светском землевладении, о посадских людях и платимых ими налогах и т. п. Конечно, порывистая натура самого Петра сказалась в тех толчках, с которыми шли распоряжения о составлении кумпанств: представить письменные росписи (21 ноября), явиться самим землевладельцам к 25 декабря (указ 4 декабря), явиться к 1 января (указ 5 декабря).

Кипучая деятельность по организации будущего кораблестроения не мешала, однако, увеселениям, и ряд их, начатый балом у Лефорта 1 ноября, в течение ноября и декабря продолжался. 5 ноября был обед у намеченного в партикулярные армиралтейцы окольничего А. П. Протасьева. 8 ноября давал большой праздник все еще по поводу возвращения в Москву из Азовского похода генералиссимус А. С. Шеин; во время пира палили из 36 пушек. На другой день после пира, 9 ноября, в 6 часов утра, Гордон, вернувшийся от Шеина в полночь, поспешил на пожар, вспыхнувший за Калужскими воротами: там он уже нашел Петра. 11 ноября вечером царь пришел к Гордону и пробыл у него около двух часов. 12 ноября было празднество у генерала фон Менгдена. 13-го случился пожар в доме Лефорта; надо думать, что тушение его едва ли обошлось без Петра, хотя Гордон и не упоминает о его присутствии. 14 ноября Петр с компанией проводил у Лефорта вечер; то же было и 20 ноября, накануне «двунадесятого праздника Введения Богородицы». 21 ноября праздновалась свадьба в доме князя Б. А. Голицына. Петр был на свадьбе, приехав туда несколько позже других гостей. 29 ноября царь присутствовал на свадьбе иноземца майора Евстафия Боле-мана с дочерью полковника Христофора Ригемана, крестницей Гордона. 3 декабря вечером Гордон был у царя в Преображенском[634].

Между тем одновременно с подготовкой дела кораблестроения подготовлялось исполнение и других пунктов намеченного под Азовом плана: посылка русских людей за границу для обучения морскому делу и отправление к европейским дворам посольства, в составе которого намеревался путешествовать сам царь. 12, 19 и 22 ноября с Постельного крыльца служилым людям объявлялись разные служебные назначения на текущий 205 г. Стольник князь Я. Ф. Долгорукий был назначен командовать Белгородским разрядом вместо боярина В. П. Шереметева, «походные стольники», т. е. стольники, сопровождавшие государя в его походах, были командированы по городам «выбирать недорослей» (т. е. переписать всех служилых недорослей), и среди этих все же не выходящих из ряда обычных назначений вдруг 22 ноября «стольникам[635] обеих комнат», т. е. комнатным стольникам обоих государей, Петра и покойного Ивана Алексеевича, «сказано в разные государства учиться всяким наукам» — назначение совсем необычайное, новое, немало поразившее многие дворянские семьи. Сохранился относящийся как раз к этому времени список стольников, назначенных за границу «для научения морского дела»; 39 человек отправлялось в Италию и 22 в Голландию и Англию. Все они, за исключением отнесенного в списке также к стольникам бомбардира Ивана Гумра (Гумерта?), были члены виднейших русских фамилий. Из 61 стольника 23 носили княжеские титулы — Борис Куракин, трое Голицыных, между ними князь Дмитрий Михайлович, князья Григорий и Владимир Долгорукие, трое князей Хилковых, князья Иван Гагин, Даниил Черкасский, Иван и Федор Урусовы, князь Андрей Репнин, Юрий Трубецкой, Яков Лобанов, Степан Козловский, Александр Прозоровский, Иван и Тимофей Шаховские, Михаил Оболенский, Федор Волконский, князь Лев Шейдяков, далее — Шереметевы, Бутурлины, Ржевские, Измайловы, Петр Толстой, Салтыковы и др. Вслед за указом об отправлении за границу для навигацкой науки стольников состоялся 6 декабря царский указ о снаряжении великого посольства к европейским дворам. В этот день в Посольском приказе думный дьяк Емельян Украинцев объявил, что «государь указал, для своих великих государственных дел, послать в окрестные государства, к цесарю, к королям Английскому и Датскому, к папе Римскому, к Голландским штатам, к курфюрсту Бранденбургскому и в Венецию в великих и полномочных послах: генерала и адмирала Франца Яковлевича Лефорта, генерала и комиссара Федора Алексеевича Головина, думного дьяка Прокофья Возницына и послать с ними к тем окрестным государем свои, великого государя, верющие и полномочные грамоты. А по чему им, в тех государствах будучи, его, великого государя, дела делать, и о том дать им из Посольского приказу наказ»[636]. Таким образом, мысль о посольстве получила определенную официальную форму; делу дан был ход. Теперь пришла очередь Посольскому приказу начать усиленную работу, подготовляя посольство. Думный дьяк Емельян Украинцев в течение этой работы неоднократно представляет на разрешение Петру доклады с разными касающимися посольства вопросами, и, таким образом, Петр, которому и ранее докладывались бумаги Посольского приказа, осведомлявшие его о внешних сношениях России, теперь имел случай особенно близко соприкоснуться со всеми подробностями работы дипломатического ведомства. Петр и сам проявляет в деле о посольстве много инициативы, постоянно требует из Посольского приказа разные справки и шлет туда повеления. Увидев в тот же день, 6 декабря, второго посла, боярина Ф. А. Головина, бывшего во втором Азовском походе генерал-комиссаром, а ранее известного дипломатической службой — он заключал в 1689 г. Нерчинский договор с Китаем, — Петр говорил с ним о посольстве и дал ему несколько приказаний, о которых Головин сообщал на другой день, 7 декабря, в следующем письме с характерными выражениями о Петре: «Емельян Игнатьевич! О которых выписках я милости твоей сам говорил, что к нынешнему посольскому делу надлежат, прикажи немедленно учинить ради того, что вчерашнего дня изволил меня сам (т. е. Петр) спрашивать, что я о том Льву Кирилловичу (Нарышкину, главному начальнику Посольского приказа) доносил ли и тебе о том сказывал ли. И я о том возвестил, что я Льва Кирилловича видел и доносил и тебе о том говорил, и приказал (государь)