– О да, – от души согласился Марсель, непроизвольно пощупав воздух там, где могло бы покоиться пузо. – Но вы тоже изменились, уверяю вас, и, между прочим, к лучшему.

Валме не врал – правда о Звезде Олларии Иноходца не добила. Очень может быть потому, что баронессу успела подменить змеехвостая красотка. Эпинэ принял ее проделки за общие с Марианной сны, а узнав, что все давно кончено, превратил в сон весь свой роман. Не нарочно, просто так получилось.

– Хорошо, – одобрил непонятно что Робер, – я скажу сам.

– Вы больше не Проэмперадор, – шепотом напомнил Марсель, – теперь успокаивать граждан должны дуксы.

Салиган, похоже, думал так же.

– Голубок, – окликнул он продолжавшего топорщиться кавалера, – вы либо не покидайте голубятню, когда силы зла властвуют безраздельно, либо верьте в лучшее. Например, в меня!

– А… Ы… Судар…

– Обращение «сударь» является оскорблением, причем наказуемым. К счастью – вашему, – я не обидчив, однако вам в самом деле повезло. Крупно.

Выплывший из-за угла патруль сверкал фонарями и бряцал железом. Выглядело сие внушительно, особенно с учетом того, что по счету патруль был уже пятым. Салиган, поигрывая тростью, повернулся к стражам порядка.

– Пугаете граждан? – весело осведомился он.

– Как получается, – в тон откликнулся коренастый офицер, явно узнавший свободного дукса.

– У нас выходит лучше. Эти двое в отличнейшем ужасе, так что не усугубляйте. Что с Медузой? Все ловите?

– Почему нет? – подавил смешок данарий. – Ему без разницы, а нам – прибавка.

– И в самом деле, почему? – Салиган подхватил оцепеневшего кавалера под руку и повлек вверх по улице. Дамой, само собой, завладел Алва, в мерцании звезд казавшийся сущим разбойником даже Марселю. Незнакомка, тем не менее, взывать к страже не стала, и та неспешно потопала к Двум Рыцарям.

– Пора прощаться, – подвел итог свободный дукс. – Кстати! Вы жених, муж или любовник?

Вопрос был бестактен, и Марсель подошел поближе. В темноте женщина казалась приятной, зато мужчина теперь напоминал поднятого за уши кролика. Не лицом, лица было толком не разглядеть, унылой безнадежностью, а ведь десять минут назад походил пусть на небольшую, но собаку.

– пробормотал язык виконта,—

– Серж – мой брат… – очнулась дама. – Двоюродный брат!

– Любовник, – огласил очевидный вывод Алва, – и это прекрасно, потому что мы уделить вам должного внимания, увы, не можем.

– Будьте свободны, – кивнул дукс. Марсель не сразу вспомнил, что в Данарии положено прощаться именно так. А еще бывший посол и наследник Валмонов! Позорище, хотя посреди ночи и захваченного дрянью города это малость извинительно. А вот что недопустимо, так это явиться на свидание с родителем без хоть сколько-нибудь приличного ответа. Картины и статуи, статуи и зеркала… зеркала и картины, зеркала и перепела… Без паштета будущий унар остался за небрежение наукой. Вернее, за то, что оптике с ее углами падения и отражения предпочел практическую анатомию в лице младшей маменькиной горничной. Занятие прошло отлично, но определить часом позже высоту освещенного солнцем дерева по длинам его тени и тени от угловой башенки юный практик оказался не в силах.

Последняя из выставленных хозяином бутылок – их и было-то всего ничего, не печали топить собрались – показала дно, и тут же кончились сыр и мясо. Себастьен Шарли обмакнул хлеб в подливу и посетовал:

– Никак не разберу, то ли еще очень поздний вечер, то ли уже очень раннее утро.

– На мой взгляд, ночь, – для убедительности Эмиль зевнул. – Глубокая.

– Начальству виднее, – кивнул кавалерист. – Сказано ночь, будет ночь.

Приглашенные разделить трапезу свитские и командиры полков намек уловили и принялись сворачивать салфетки. До утра было бы далеко даже весной, однако Шарли маршалу требовался без свиты и для начала более или менее трезвым.

– Господа, – Эмиль, подавая сигнал, поднялся, – благодарю за гостеприимство и отличную службу. Лошади здоровы, хорошо тренированы и отлично кованы, их наездники одеты-обуты, причем – к зиме, оружие в исправности. Соперничество с витязями Черной Алати определенно идет вам на пользу.

– Не только нам, – поймал мяч Шарли. – Теперь бы в дело.

– Дело не за горами. До обеда можете быть свободны. Себастьен, задержитесь-ка на пару минут…

Генерал с готовностью уселся, остальные с не меньшей готовностью устремились к выходу. То, что попойка где-нибудь да продолжится, было очевидно, и хорошо – Себастьен и его красавцы небольшой праздник заслужили честно. Эмиль добросовестно, эскадрон за эскадроном, объехал все три «вороных» полка и не выловил ни единого серьезного огреха. Мелочи случались, куда ж без них, и маршал для порядка время от времени отпускал замечания, а сопровождавший командующего Шарли опять-таки для порядка на проштрафившихся картинно порыкивал. Ерунда… За прошедшие месяцы «вороные» почти полностью восстановились после Мельникова луга, пополнив поредевшие ряды, как лошадиные, так и человеческие, а что до выучки, то земляки постарались – даже новонабранные, и те готовы были отменно.

Устроенный накануне смотр был последним – теперь бравых кавалеристов ждал не слишком им привычный зимний поход. На Олларию, как они считали, да, собственно, и не только они…

– Доброй ночи, господин командующий…

– Доброй ночи…

– Доброй…

Господа офицеры удалились, и тут же понятливые ординарцы принялись торопливо выносить тарелки и стаканы. Эмиль, не желая мешать, отошел к едва прикрытому, несмотря на зиму, окну, понял, что уподобился Ли, и чудом не скрестил пальцы, отгоняя всякие пакости. Не от себя – от братца; за свою армию командующий ручался, последние инспекции показали это в полной мере.

Возле Аконы ждали приказа ветераны гаунасской охоты и почти десять тысяч бергеров. У них маршал побывал в первую очередь, хотя и так было ясно: что горцы, что тот же Мениго к делу подходят серьезно; некоторые – так даже чересчур. Обоз сформирован в самой Аконе под присмотром Райнштайнера, там же и артиллерия, еще помнящая Вейзеля и уже принявшая Рёдера, в самом деле оказавшегося толковым. Здесь, в Альце, стоят только «вороные». Сражавшиеся с ними в одном строю ноймарские «волки» сейчас далеко, под Мариенбургом, их на Заля не ведут, так что проверять нужды нет. Остается алатская панцирная кавалерия, где дела всяко не хуже, чем у Шарли, разве что легким ужином у Карои не обойтись.

Визит к витязям маршал отложил напоследок, прикинув, что успевает не только напиться, но и выспаться. Было бы неплохо еще написать Франческе, однако любовные излияния на ум не шли, а доверять бумаге и женщине свои страхи Эмиль не собирался.