сирот и инвалидов, но и здоровых солдат, которые хотели работать; им надо было помочь после войны занять экономически обеспеченное положение. Это было долгом государства и оставшихся в тылу по отношению к тем, кто самоотверженно и так бесконечно много для них сделал. Солдатам должны были быть предоставлены на правах собственности, на выгодных условиях и без вмешательства спекуляции дешевые жилища и дешевая земля. Но, конечно, это могло быть осуществлено только со временем и постепенно и ни в коем случае не должно было являться насилием и несправедливостью по отношению к прежним собственникам[42]. Мысли Дамашкэ о земельной реформе, о необходимости удешевления жилищ, особенно для рабочего класса, и защиты его от эксплуатации, равно как и его исторический подход, произвели на меня большое впечатление. Его данные о жилищном кризисе после войны 1870/71 года показались мне в высшей степени важными. Верховное командование обратилось к имперскому канцлеру, подчеркнуло ему значение жилищных забот, чтобы смягчить последствия войны для народа и вооруженных сил, и, в частности, выдвинуло вопрос о создании жилищ для ветеранов посредством единовременного ассигнования денежных средств на постройку небольших домов и обеспечения земельных участков от спекуляции ими. Верховное командование поставило проблему отношения политики к вопросам движения народонаселения начальнику полевой санитарии, старшему врачу фон Шернингу, и последний, как и его сотрудники, в особенности доктор Гоггеймер, принялись за эту работу с большим самоотвержением. Их мысли были изложены в записке, которая также была передана имперскому канцлеру.

Мною руководило стремление вырастить после войны довольное и способное носить оружие поколение. Я хотел основать в Прибалтийском крае большую колонию для солдат, а также для репатриирующихся из России немцев, которых надо было ожидать в большом количестве. Обширные, незаселенные и необработанные площади представляли там удобное место для германской колонизации, которая не стеснила бы и местных жителей. Эльзас-Лотарингию также предполагалось использовать для колонизационных целей; старая германская страна этим путем должна была наконец опять получить германский характер. Открывалось широкое поле деятельности огромного национального значения. Генерал Гандорф рассматривал эти вопросы под широким углом зрения. Были основаны благотворительные колонизационные общества, в распоряжение которых предложили свои услуги наиболее компетентные германские круги, которые сейчас же приступили к работе. В те времена колонизационные общества привлекали горячее внимание. Насколько была правильна заложенная в них основная мысль, должно было показать будущее. Одним из первых мероприятий республиканского правительства было составление проекта переселенческого закона, который базировался на принципах, разработанных в плане колонизации Курляндии, составленном по поручению верховного командования профессором Людвигом Бернгардом. Его осуществлению теперь препятствует чрезвычайный подъем цен и отсутствие строительного материала. И в заботах о ликвидации последствий войны революция только разбавляет водой имевшееся ранее вино; она могла лишь черпать, но не давать. Деньги были растрачены, и заслуженный солдат ушел с пустыми руками.

Мы также заботились о находившихся на военной службе студентах и учениках высших школ, будущее которых представлялось экономически малообеспеченным. Я считал, что удовлетворение их нужд принесет отечеству особенно большую пользу. Прусский министр народного просвещения и вероисповеданий доктор Шмидт горячо отозвался и принял в этой работе руководящее участие.

IX

Помимо руководства ведением войны и связанными с ним крупными вопросами, у меня в Крейцнахе было довольно много мелких дел хотя внешне и неважных, но все же являвшихся звеном общей цепи. Жизнь сложилась здесь, как и в прежних ставках. Фельдмаршал, некоторые сотрудники штаба и я занимали виллу, которая когда-то служила жилищем императору Вильгельму I, этому великому монарху и знатоку людей, под скипетром которого осуществилась мечта германского единства. Наше служебное помещение находилось в гостинице Ораниенгоф, находившейся совсем близко от нашей виллы. Систематическое хождение туда и обратно давало случаи многим хорошо расположенным ко мне людям порадовать меня поклоном или букетом цветов. Но, в общем, я держался совершенно замкнуто, так как я «слишком хорошо знал людей».

Во время моих ежедневных прогулок я или уходил до расположенного выше по реке Розариума, или оставался в Ораниенгофском саду и редко выходил из этих пределов. Весной 1918 года этот чудесный Розариум и сад у Ораниенгофа в несколько часов были уничтожены потоком вышедшей из берегов реки. Что осенью 1918 года революция проделала над Германией, то весной того же года наводнение совершило в Крейцнахе. То, что город возводил в течение многих лет с большими усилиями, было уничтожено в несколько часов. Разрушение произошло невероятно быстро. Город немедленно приступил к приведению в порядок домов и садов и к уборке ила и тины, но прошло много, много времени, а везде еще оставались следы наводнения. Было ли это предзнаменованием будущих событий?

В Крейцнах наезжало много гостей. Несмотря на то что я был перегружен работой, мне приходилось каждому уделять время и хотя бы несколько слов. С представителями прусского и баварского военного министерства необходимо было сговариваться о мерах для сохранения и поднятия боеспособности войск. Вопросы о настроении тыла и о пополнениях никогда не исчезали из порядка дня. Также постоянно обсуждались вопросы о будущем армии. Идея разоружения также опережала ход мировой истории, как и идея соглашательского мира. Мне, реально мыслящему человеку, разоружение до реконструкции всего мира казалось столь же невозможным, как и демократическим правительствам Англии, Франции и Соединенных Штатов. Мне приходилось также часто касаться продовольственных и других затруднений родины. Одним словом, все без исключения основные вопросы ведения войны разрабатывались у нас, постоянно вновь подвергались критике и испытанию; мы находили более правильные решения, насколько решение этих вопросов находилось в нашей власти или же доклад о них передавался имперскому правительству. Успех таковых докладов был очень печальный – я показал это на важнейшем вопросе о поднятии моральной боеспособности германского народа.

В области военной политики я занимался преимущественно вопросами, связанными с Добруджей, с территорией Главнокомандующего на Востоке и Эльзас-Лотарингией.

В Добрудже продолжалась борьба, со всеми сопутствующими ей явлениями, между болгарами и германскими этапными властями. В июне царь приезжал в Крейцнах в сопровождении Радославова. Радославов первый возбудил вопрос о передаче этапного района болгарской администрации, т. е., как он тогда надеялся, об аннексии Добруджи Болгарией. Опять начались бесконечные разговоры «за» и «против». Я поставил в порядок обсуждение и вопрос об использовании Германией богатого сербского угольного бассейна для военного хозяйства четверного союза. По этому поводу были составлены доклады, но на том дело и остановилось. Это была бесполезная трата времени в