– Сейчас есть только два выхода из положения, – нарушилгнетущую тишину Бич, к мнению которого всегда относились с подчеркнутымуважением, ведь он был федеральным судьей и часто сталкивался с подобнымиделами в судебной практике. – Первый – вернуться к нашим обвинительнымзаключениям и еще раз попытаться отыскать в них слабые места, а потомобратиться с прошением о сокращении срока пребывания в тюрьме. В определенныхслучаях судья имеет право досрочно освободить заключенного. Хотя, конечно,такое случается крайне редко.

– А в каких именно случаях судья может пойти на это? –спросил Ярбер.

– Только тогда, когда заключенный готов предоставитьдополнительную информацию о совершенных ранее преступлениях. Если такаяинформация поможет властям раскрыть новые преступления, то срок отсидкисокращают на несколько лет.

– Лично меня это нисколько не вдохновляет, – ироничнозаметил Ярбер.

– А второй выход? – напомнил Спайсер.

– Второй заключается в том, чтобы любой ценой выйти на волюпод надзор полиции. На самом деле полиции плевать на образ жизни отпущенных подих надзор заключенных. Они живут в определенном месте и изредка отмечаются вучастке, но на самом деле могут делать что душе угодно. Если наши новые друзьяиз Вашингтона окажут давление на тюремное начальство, то нас могут выпустить насвободу, а потом и вовсе забыть через некоторое время.

– И все это время нужно жить в том самом месте, котороеукажут нам сверху? – воодушевился Спайсер.

– Да, но эти дома сильно отличаются один от другого, –пояснил Бич. – В одних порядки очень либеральные, и ты можешь делать там чтозахочешь, а в других существует довольно строгая система контроля, вплоть дотого, что заключенных запирают на ночь и выпускают по специальному разрешению.Кроме того, строго ограничено право пользования телефоном. В большинствеслучаев позвонить можно лишь один раз в день. Все зависит от того, какойпорядок установит там Национальное бюро тюрем.

– Да, но при этом мы все равно останемся заключенными? –спросил Спайсер.

– Ну и что? – пожал плечами Ярбер. – Лично я все равно нестану никогда больше голосовать на президентских или губернаторских выборах.

– У меня есть идея, – неожиданно заявил Хэтли Бич. – Онапришла мне в голову прошлой ночью. Думаю, в ходе переговоров мы должнызаставить Аарона Лэйка помиловать нас, когда он победит на выборах и станетновым президентом.

– Я тоже думал об этом! – радостно выкрикнул Спайсер.

– И мне приходила в голову такая мысль, – поддержал егоЯрбер. – Но тут есть одна загвоздка. После выборов он может просто забыть пронас. Кого волнуют какие-то письма или записки? Ведь главное для нас – ненапугать Лэйка, а выйти на свободу, разве не так?

– И все равно нам ничего не стоит выставить такое условие, –продолжал настаивать на своем Бич.

Собратья сосредоточились на кофе и несколько минутнапряженно молчали.

– Этот Аргроу начинает действовать мне на нервы, – призналсяЯрбер.

– Почему?

– Не знаю. Он какой-то странный. Появился здесь неожиданно,сразу же оказался в библиотеке и мгновенно стал нашим другом. А потом провернулабсолютно невероятную операцию с нашими деньгами, переведя их в панамский банк,теперь же заделался посредником между нами и Аароном Лэйком. Я не исключаю, чтокто-то за пределами тюрьмы постоянно просматривал всю нашу почту, но почтиуверен, что это был не Аарон Лэйк.

– А меня это совершенно не волнует, – равнодушно пожалплечами Спайсер. – В конце концов, Лэйку действительно нужно было выйти начеловека, который мог бы поговорить с нами.

Он навел справки, выяснил, что Аргроу сидит в этой тюрьме ичто у него есть брат, который часто его навещает.

– А тебе не кажется, что все как-то уж слишком просто? –хитро прищурился Бич.

– Возможно, но это пока единственное разумное объяснениетого, что здесь происходит.

– И все-таки в одном Финн, безусловно, прав, – продолжалразмышлять Бич. – Сейчас мы имеем все основания полагать, что в этом делезамешан кто-то еще.

– Кто?

– Это сейчас самый важный для нас вопрос, – рассудил Ярбер.– Я уже целую неделю не сплю, пытаясь догадаться, но пока безуспешно. Яснотолько, что кто-то пристально следит за нами.

– А стоит ли ломать из-за этого голову? – вмешался Спайсер.– Какая нам, в сущности, разница, кто именно вытащит нас отсюда? Если этосделает Лэйк, ну и Бог ему в помощь, а если кто-то другой – какое нам дело доэтого?

– Не забывай про Тревора, – напомнил Бич. – Бедолага получилдве пули в затылок.

– «Трамбл» может оказаться более безопасным местом, чем наминогда кажется.

Однако Спайсера эти доводы не убедили. Он допил остатки кофеи посмотрел на друзей:

– Неужели вы думаете, что Аарон Лэйк, довольно известный встране политик и без пяти минут президент, станет нанимать киллера, чтобырасправиться с каким-то никчемным адвокатом?

– Нет, – мгновенно отреагировал Ярбер. – Вряд ли он способенна это. Это было бы глупо с его стороны. Нет, я не думаю, что Аарон Лэйк пойдетна убийство троих человек ради сохранения своего маленького секрета. Но яабсолютно убежден, что Тревора убил тот самый человек, который постояннопросматривает всю нашу почту.

– А я в этом не уверен, – упрямо повторил Спайсер.

* * *

Когда Аргроу вихрем ворвался в библиотеку, все трое сиделиза столом, как будто давно ждали его. Он подскочил к ним, осмотрелся и,убедившись, что рядом никого нет, наклонился к собратьям:

– Я только что виделся с братом и получил от негочрезвычайно важную информацию.

Все быстро вскочили и направились в комнату для совещаний,плотно закрыли дверь и расселись за столом.

– События развиваются так быстро, что голова кругом идет, –затараторил Аргроу, все время оглядываясь на дверь. – Аарон Лэйк готов заплатитьвам требуемую сумму. Деньги будут переведены в любой банк, который вы укажете.Если хотите, я могу помочь вам в этом деле, если нет – сами решайте, что вамделать и где вы будете хранить их.

Пораженный Спайсер посмотрел на Аргроу и закашлялся.

– По два миллиона каждому? – едва слышно выдавил он.