Барнс, чтобы представить себе какую участь он вам уготовил, так что вы должны молиться на нашу полицию.

— Это наглая ложь! — Заявил усталым голосом Барнс, в котром, однако, не чувствовалось былой уверенности.

— Я посмотрю, как вы это заявите Воронину лично на очной ставке. — Спокойно произнес Штейнберг. — Пойдем дальше. Вы подтверждаете, что второго июня сего года имели беседу с директором ювелирной школы «Уральские самоцветы» Густавом Файном, во время которой у него случился апоплексический удар?

— Да, я приходил к господину Файну, мы собирались заключить договор на поставку уральских камней в Англию. — Барнс нервно облизнул губы. — У меня есть бумаги от секретаря императрицы господина Вилламова.

— Тогда может быть, вы объясните, почему внешне здорового человека хватил удар в ходе вашей «беседы»?

— Это с каждым может случиться.

— А вот по показаниям самого Файна, вы требовали у него поставлять в Англию изумруды, обещая в противном случае убить его сына Томаса Файна, проживающего в Саксонии.

По мере того, как Штейнберг говорил, лицо сидевшего напротив англичанина стало белым, как мел, дыхание участилось, а на лбу выступили капельки пота.

— Файн не может говорить. — Дрожащим голосом произнес он, доставая платок и нервно вытирая вспотевший лоб. — Он парализован.

— Ему уже лучше, он может говорить, пусть не совсем четко, но понять можно. — Штейнберг положил на стол очередной лист. — Файн дал показания, его адвокат записал их и завизировал.

Барнс сидел, уставившись в одну точку, нервно теребя в руках платок.

— Я жду ответа, мистер Барнс. Вы подтверждаете показания Густава Файна?

— Нет. — Англичанин в очередной раз вытер вспотевший лоб. — Никакого шантажа не было. У больного просто помутился разум.

— Хорошо, если вы настаиваете, можем подождать, пока Файн полностью поправится.

— Но ведь на это могут уйти годы? — Растерянно пролепетал Барнс. — Что будет со мной?

— Посидите в тюрьме. — Штейнберга разбирал смех, и ему стоило больших усилий, чтобы даже не улыбнуться. — Правда, проблем от этого не убудет. Вам что-нибудь говорит кличка Князь?

— Первый раз слышу.

— Странно. Воронин сказал, что это вы приказали ему расправиться с братьями Дуловыми, младший из которых и называет себя Князем.

— Бред сумасшедшего.

— Князь чудом уцелел в той заварушке, а вот его брата убили и теперь он жаждет отомстить.

— Причем здесь я?

— Напомню, что в показаниях Воронина вы фигурируете как заказчик этого нападения.

— Как мог Князь узнать о том, что наговорил Воронин?

— Заплатил и прочитал.

— Но я же сказал, что это неправда.

— Можете повторить хоть сто раз, вряд ли на Князя это произведет хоть какое-то впечатление. — Штейнберг собрал «свидетельские показания» и сложил их в тетрадь. — Собирайтесь, мистер Барнс.

— Куда?

— В тюрьму. — Соколов встал со стула, подошел к англичанину и, схватив его за шкирку, поставил на ноги. — Посидишь, пока местная полиция докопается до истины, может, и до суда доживешь.

— Господа, — залепетал Барнс, — я же никого не убил! Да мое поведение не безупречно, однако по закону мне грозит лишь высылка на родину.

— Сразу, как только будет вынесено решение суда, тебя отправят в Англию. — Соколов толкнул Барнса к шкафу. — Не тяни время, собирайся.

— Господа, мы могли бы договориться, я за ценой не постою. — Барнс умоляюще смотрел на Штейнберга. — Обещаю сразу по возвращении в Петербург немедленно отбыть на Родину.

— Предложение заманчивое, мистер Барнс. — Штейнберг собрал бумаги и встал. — Нам тоже нет никакого резона возиться с вами. Мы заняты расследованием крупной аферы с поддельными ассигнациями и у нас просто нет времени копаться в вашем деле. Местная полиция не хочет связываться с иностранцем, поэтому и передали вас столичным следователям, благо мы оказались под рукой. Нас устраивает предложенный вами вариант, но есть два вопроса. Вы можете нарушить свое обещание, и тогда нам придется оправдываться перед начальством, да еще и разыскивать вас. Согласитесь, ситуация хреновая, но главное не это. Как только вы выйдите отсюда, вы не проживете и двух дней, Князь не будет разбираться, виноваты вы или нет.

— И какой выход вы предлагаете?

— Сейчас вы изложите все на бумаге, где признаете свою вину в подстрекательстве и попытке шантажа, это отобьет желание обмануть нас и закроет вам дорогу в Россию раз и навсегда. Со своей стороны мы не будем мешать вам немедленно по прибытии в Петербург покинуть Россию.

— Сколько я должен вам за эту услугу?

— Ничего. Сотрудники Тайной полиции императора не берут взяток.

— Какие гарантии, что я доберусь до Петербурга?

— Никаких.

Барнс сел за стол и стал писать под присмотром Соколова, а Штейнберг вышел из номера. Когда он вернулся, англичанин подал ему исписанный лист.

— Мистер Барнс, вы должны сегодня же покинуть Екатеринбург, поэтому не теряйте время и начинайте собираться. — Штейнберг мельком взглянул на поданную ему бумагу, которая была написана по-английски. — Наши люди проводят вас только до Билимбая, а дальше вам придется самому заботиться о себе. Мистер Джеймс, вам придется немного задержаться, я скоро вернусь.

Штейнберг вышел на улицу и, пройдя по Главному проспекту, свернул на Васнецовскую улицу, где в закрытой карете его ждал Скотт. Прочитав показания Барнса, Скотт вернул их Штейнбергу.

— Он немного принизил свою роль, возложив большую часть вины на Воронина, но и этого достаточно, чтобы угодить на каторгу. Можешь смело подписывать, а я потом сделаю перевод.

— Спасибо Ричард, ты нам здорово помог.

Штейнберг вернулся в номер и передал показания Барнса переводчику.

— Мистер Джеймс, ознакомьтесь и подпишите. Вы, как представитель английского посольства обязаны проследить, чтобы мистер Барнс сразу по приезде в Петербург покинул пределы России, в противном случае, мы дадим делу официальный ход.

— Мне обязательно доводить до сведения посла все, что я здесь слышал?

— Это ваше личное дело. Если мистер Барнс выполнит условия нашего договора, мы на этом не настаиваем, но его имя будет внесено в список лиц, которым запрещено посещать Россию.

— Я все понял господа. — Джеймс подписал протокол допроса, поставил дату и протянул бумагу Штейнбергу. — Я могу быть свободен?