валявшегося на земле охранника. «Надрались как свиньи» — со злостью подумал Колпаков и сильно пнул тело ногой. На своем веку он видел много покойников, поэтому сразу понял, что человек мертв, и ему вдруг стало страшно. Еще толком не поняв в чем дело, он метнулся в дом, где в сумрачном утреннем свете его взору предстала страшная картина. Как и Золотов, он пересчитал труппы и понял, что остался один. Только сейчас он догадался, что не давало ему покоя вчера вечером — у староверов вино под запретом, они никогда не держат спиртное в доме. Эти бутыли оставили специально, понимая, что немногие устоят перед искушением выпить на дармовщину. Простая с виду ловушка сработала безотказно — яд мелено убил всех. Воронин, вдруг ясно осознал, что из охотника он сам превратился в дичь и теперь ему придется сражаться за собственную жизнь. Быстро оседлав коня, он закинул на плечо ружье, взял мешок с припасами и удалился вниз по течению, даже не вспомнив про своего пленника.

Сразу после отъезда Воронина Золотов спустился с чердака и, выйдя на свежий воздух, уселся на ступеньках крыльца. Что теперь ему делать? Вроде освободился, радоваться надо, но на душе как-то неспокойно. Хозяева скита наверняка скоро появятся, и неизвестно, как они к нему отнесутся? Конечно, можно уехать, как это сделал Воронин, но что-то подсказывало Золотову, что это не лучший выход. Несколько дней блуждать по лесу в одиночку, это не по нему. Он городской житель, в лесу бывал редко, да и то только во время пикника, где-нибудь на опушке. Тот, кто подстроил эту ловушку, слишком умен, и не Золотову с ним тягаться. Наверняка и Воронин далеко не уйдет, ему не простят содеянного. Пока он так рассуждал, сверху, со стороны пожарища появилась вооруженная группа из пяти человек. Первым, чуть впереди остальных, держа ружье в правой руке, шел высокого роста крупный мужчина с густой, коротко подстриженной бородой. Не доходя пары саженей до крыльца, он остановился.

— Ты кто такой? — Спросил он у Золотова.

— Ювелир.

— А здесь как оказался?

— У Воронина в плену был.

— А где сам Никита?

— Убежал. Надо полагать, подался в Екатеринбург.

— В живых еще кто остался?

— Нет, там полный дом трупов.

Пока пришедшие люди осматривали дома и хозяйственные постройки, Золотов успел поведать старшему, которого все звали Степанычем, о своих мытарствах.

— Пришлось помыкаться тебе. — Вздохнул тот, сидя на крыльце рядом с ювелиром и дымя самокруткой. — Ладно, как только закончим здесь разбираться и двинемся обратно в город, возьмем тебя с собой.

Следующие три часа все, включая Золотова, трудились не покладая рук. Они свалили все труппы в яму, расположенную саженях в пятидесяти от скита вверх по течению, закидали эту общую могилу камнями и засыпали землей. К десяти часам утра, когда они закончили свою работу, появились и жители скита — семьи раскольников. После окончания работ, перекусив и немного отдохнув, гости отправилась в обратный путь, прихватив с собой и Золотова. Шли они не вдоль реки, как Воронин, а напрямую, и уже к обеду следующего дня были в Екатеринбурге. Перед въездом в город, Степаныч приказал завязать ювелиру глаза и через полчаса Золотов оказался в какой-то камере. Его покормили, дали отдохнуть, а вечером к нему в камеру пришел Ричард Скотт.

— Рад тебя видеть живым и здоровым, Иван. — Сказал англичанин, поживая руку Золотову. — Думаю все твои мучения позади.

— А где я вообще оказался?

— Это школа ювелирного мастерства «Уральские самоцветы».

— Та самая, которую вы приехали инспектировать?

— Да, это она и есть. Только я сейчас никого не инспектирую, поскольку Барнс меня уволил.

— И куда вы теперь?

— Возвращаюсь в Англию, там меня отец с матерью уже заждались.

— Мистер Скотт, вы поможете мне вернуться в Петербург? — Взмолился Золотов. — У меня ведь ни денег, ни документов нет.

— Не беспокойся, все уладим. Я тебе уже и работу нашел — будешь зарабатывать не меньше генерала.

— Спасибо на добром слове, мистер Скотт. — Золотов был явно тронут таким отношением. — Вы не волнуйтесь, я все верну.

— В моей помощи нет необходимости, Иван. Тебе выплатят солидный аванс и сделают документы, так что ближайшие дни ты станешь независимым человеком, сможешь вернуться к любимой работе и обеспечивать детей.

— Я этого никогда не забуду, мистер Скотт. — Золотов смахнул рукой навернувшуюся слезу и низко поклонился англичанину.

Глава 51. Екатеринбург, 10 июня 1798 года (воскресенье)

Рано утром Файн получил сообщение от Громова с рудника. Дважды перечитав послание, он пошел в комнату к Лачину.

— Мы получили донесение, Тимофей. Вчера вечером рудник был атакован и сожжен. Все каторжники, которых Воронин привел с собой, мертвы. В живых остался некто Золотов, который сейчас находится под стражей. Самому Воронину удалось уйти.

— Получается, что эта троица нас не обманывала. Кто такой этот Золотов?

— Петербургский ювелир, как и Малахов в банде Князя он оказался случайно.

— С этими разберемся позже, а Воронина, возьмем здесь, в городе вместе с Бабаковым. Остается решить, что делать с Барнсом. Убрать его легко, даже следов не найдут, но из-за пропажи иностранца, тем более личного представителя императрицы поднимется шум. Не желательно привлекать к Екатеринбургу излишнее внимание. Нужно дать ему отъехать подальше и уже там…

— Ты стал слишком кровожадным, Тимофей. Не надо насилия, мы сделаем так, что Барнс будет рад покинуть Россию и больше никогда не возвращаться.

— Как ты собираешься это провернуть?

— С помощью Штейнберга и Соколова. Их документы безупречны. Два подполковника Тайной полиции императора это тебе не фунт изюму. Здесь нужно только все тщательно продумать и подготовить.

— Ты им настолько доверяешь?

— Да, здесь наши интересы совпадают. Им тоже не нужна излишняя шумиха вокруг изумрудов, тем более со стороны императрицы.

Вернувшись в кабинет, Файн вызвал всю троицу узников к себе и изложил им план нейтрализации Барнса.

— Господа, я хочу убрать Барнса из России так, чтобы он навсегда забыл сюда дорогу. Для этого мы предлагаем обвинить его в нападении на рудник.