В подъезде он избавился от парика и быстро переоделся из молодежной свободной черной футболки с изображением падающего крылатого человека и названием какой-то русской рок-группы в привычную рубашку-поло, которая подчеркивала подтянутую фигуру и в меру крепкие плечи. Подумав, оставил в подъезде за мусоропроводом скейт. А после пешком поднялся до квартиры Карловых, где его с нетерпением ждали. Если честно, до встречи с родителями Ники парень был занят решением куда более важных вопросов, а потому даже и не парился по поводу того, как он будет разговаривать с ними и убеждать, что их единственная и драгоценная дочурка будет рядом с ним в безопасности. Но вот когда Кларский, надавив на звонок, вошел в знакомую квартиру семейства Карловых и натолкнулся на грозный взгляд исподлобья, принадлежащий забавному невысокому кругленькому субъекту с бородкой и залысинами, который в первую и единственную встречу с Ником едва не огрел его ботинком, летящим с антресолей, то как-то задумался по поводу линии поведения с родителями любимой девушки.

– Так вот ты какой, северный олень, – вместо приветствия изрек папа Ники, мрачно разглядывая наглеца, который посмел помешать свадьбе его дочери на таком замечательном парне, как Саша – а ведь они планировали вместе с ним в августе съездить на охоту! – Помню я тебя, помню. Ты приходил к Николетте три года назад.

И Владимир Львович упер руки в боки, встав в позу сахарницы. Ник с усмешкой подумал, что все кому не лень обзывают его оленем. Впрочем, отцу любимой он это спустил.

– Здравствуйте, – негромко, но твердо поздоровался Никита.

– Добрый вечер. Мы ждали вас, – поздоровалась с ним мама Ники, появляясь из кухни в фартуке – она готовила ужин для гостя. В отличие от мужа Людмила Григорьевна была настроена куда более миролюбиво. Она помнила, как смотрела три года назад на этого статного серьезного и очень повзрослевшего юношу ее дочь. И если сейчас Ника готова все бросить и уехать с ним, это что-то да обозначает. Наверняка она влюблена в этого Никиту, да и он, судя по всему, к ней хорошо относится.

Запрещать взрослой дочери уезжать с ним Людмила Григорьевна не могла. Понимала, что это не поможет.

Внимательная женщина видела и беспокойство в его серых глазах, и то, какой едва заметный огонек зажегся в них, когда к Никите выбежала Ника и неожиданно обняла.

– Я тебя так ждала, – прошептала взволнованно девушка на ухо Кларскому, касаясь губами его щеки под очень неодобрительный взгляд отца, который никак не мог понять, почему дочь так поступает. Если честно, Владимир Львович дулся, не желая, чтобы любимая дочурка его покидала и «сматывалась непонятно с кем в непонятно какую дыру». Да и Сашу ему было жалко – мужчина даже звонил ему и разговаривал по поводу того, как поступила его дочь. Александр разговаривал сухо, но спокойно и поблагодарил Владимира Львовича за заботу, что даже растрогало папу Ники. Правда, если бы он знал, что в это время парень находится около его любимой племянницы Марты, которая выбирает кольца на фиктивную свадьбу, он бы резко поменял мнение о несостоявшемся зяте.

– Проходите, – улыбнулась, правда, не слишком весело, но искренне Людмила Григорьевна. – Проходите, Никита, мы вас очень ждали.

– Очень, – многозначительно подтворил ее муж, сверля умника взглядом голубых глаз.

– Я приготовила ужин, – бросила быстрый взгляд на супруга мама Ники. – Ника мне помогала. Она хорошо готовит, кстати говоря.

– Моя дочь – вообще сокровище, – гордо изрек Владимир Львович, явно намекая, что это сокровище кому попало отдавать он не намерен.

– Согласен, – кивнул Ник серьезно. Ника только глаза закатила.

– А сокровище должно лежать в сокровищнице, а не в кармане у бродяги, – выдал патетически Владимир Львович и первым пошел на кухню. Никита тяжелым взглядом посмотрел ему в спину – вообще-то он тоже считал, что сокровище нужно хранить там, где ему место. И своему сокровищу он решил сделать отличное хранилище, защищенное и доступное только ему.

– Не обращайте на него внимание. Поужинаем и поговорим, – продолжала Людмила Григорьевна. – Ника сказала, что у вас мало времени и что сегодня вечером вы уезжаете в Питер.

– Да, это так. Я… – Ник, глядя на высокую худую женщину с волевым лицом, хотел что-то объяснить ей по поводу себя и Ники, но мама девушки не дала этого ему сделать.

– Сначала ужин, потом разговор. На кухню, дети, – сказала она и поманила их за собой.

– Мы не дети, – вздохнула ее дочь.

– Для кого как, – отвечала Людмила Григорьевна.

Карловы и отчего-то несколько смущенный Никита оказались в знакомой ему светло-розовой кухне с круглым столом, вокруг которого стояли четыре стула с высокими спинками. Над столом висели все те же тикающие часы с кукушкой. В воздухе, как и в тот раз, носились ароматы вкусной домашней еды: какого-то мяса и выпечки.

Нику нравилось тут – от подобной кухни в своем собственном доме парень бы не отказался. Он вообще умел ценить уют, но его в жизни Никиты почти не было – только в детстве, когда были живы бабушка и дед.

Ужин прошел в напряжении. Ника почти ничего не ела и виновата смотрела то на отца, то на мать, то принималась легонько пинать под столом Никиту, пытаясь таким образом его подбодрить, но он только начинал недоумевать и даже злиться – считал, что перед родителями нужно вести себя не так по-детски. Владимир Львович сердито жевал и все так же неодобрительно косился в сторону гостя, изредка что-то бурча, а Людмила Григорьевна пыталась поговорить на нейтральные темы. Наверное, если бы не она, то Владимир Львович совсем бы не сдерживался. Никите, который хоть и поддерживал беседу, все же было как-то неловко – нет, страха он, естественно, не испытывал, но вот чувство вины, что он забирает из такой теплой, хорошей и крепкой семьи Нику, начинало осаждать с вилами крепость его сознания.

– Мне нужно руки вымыть, – перед десертом сказала Ника и потащила за собой Кларского в ванную.

Девушка видела, что как ему нелегко. Знакомство с родителями второй половинки – дело и так нелегкое, а тут еще столько событий произошло. Фактически из-за Никиты не состоялась свадьба Ники, а теперь он и вовсе увозит ее в другой город. Понятное дело, что родители девушки, особенно отец, были в шоке.

– Зачем ты меня сюда привела?

– Я собрала вещи, – сказала Ника, включая воду. – Родители не против, что я уеду, хоть папа и злится. Ты, если что, будь с ним подобрее. – вдруг попросила она, и парень понял, что глаза ее покраснели, а голос подозрительно изменился. Он тотчас заволновался, но вида не показал.

– В смысле? – уточнил он.

– Ну, я в прямом… Если папа начнет кричать или что-то еще, ты не делай ему ничего, ладно? – стоя спиной к Нику, попросила девушка севшим голосом. Если честно, когда она вернулась домой и лихорадочно собирала вещи, то проплакала почти час – так не хотела расставаться с родителями, которые, как она видела, очень переживают.

А днем девушка умудрилась на такси съездить в квартиру к тете, чтобы попрощаться с ней, бабушкой и Мартой. Правда, тетя Эля была на работе, а Марта куда-то ускакала, что Нику очень расстроило, и она попрощалась только с бабушкой – сказала ей, правда, что уезжает на какое-то время по работе, чтобы не шокировать старушку.