и ни к чему доброму не приведет. Особенно при аппендиците или при язве желудка.

Обычно хорошо съесть, как следует разжевав, кусков двенадцать: на каждый месяц по одному. Все же, проглоченное сверх этой нормы, может вызвать некоторое нервное потрясение: человек за долгие годы привыкший к несчастьям при слишком резком переходе к полному счастью естественно испытывает шок. А это уже ни к чему.

Однако селедка сама по себе приносит только счастье вообще. Но ее счастье может не всегда совпадать с желаемым счастьем. Кто-нибудь, например, мечтает о деньгах, а селедка дарит ему в новом году двух прелестных близнецов. Или желает здоровья, а селедка приносит вместо здоровья неожиданное наследство от богатого дяди: двадцать томов переплетенных номеров старой «Нивы».

Поэтому, чтобы действовать наверняка, помимо селедки обязательно нужно проглотить еще немного жженой бумаги. Во время боя часов написать на чистом листочке желание, сжечь на свече и глотнуть пепел, пока бой не окончился. Так как указанная процедура довольно сложна, то некоторые ограничиваются только этим пожиранием бумаги. Но отсутствие селедки рано или поздно даст о себе знать. Желание-то исполнится, да; но остальные обстоятельства сложатся так, что лучше бы желание и не исполнялось. Какой смысл, в самом деле, влюбленному глотать свою мечту о браке с любимой женщиной, если любимая за него выйдет, а он сам, без селедки, потеряет работу в Новом Году?

… Есть нужно обязательно и то и другое. И есть одновременно.

* * *

Наконец, существует еще один испытанный способ улучшить свое положение: иметь при себе во время встречи Нового Года какую-нибудь новую вещь. Неношеный галстук, новую рубашку, новый платок, мундштучок, портмоне.

Примета эта обычно действует без отказа. У кого под Новый Год было при себе что-нибудь свеженькое, к тому весь год притекают со всех сторон новые вещи. Башмак ли раздерется о гвоздь, покупаются новые башмаки. Костюм ли неожиданно расползается, заказывается новый костюм. В квартире даже самого скромного беженца, если он не пренебрег указанным новогодним обычаем, в течение года появляются самые неожиданные новые предметы: искусственная пальма, приобретенная за бесценок в зале Друо; две дюжины зонтиков, купленных там же; электрическая машина для извлечения искр; деревянные полки с отверстиями для винных бутылок. Вообще, новая вещь под новый год обладает колоссальной способностью притягивать к себе предметы из окружающего мира и втаскивать эти предметы в квартиру. У меня есть приятель, который за неимением средств как-то положил под Новый Год в жилетный карман новую металлическую пуговицу. И что же? Ровно через два месяца в Лионе у него отыскался новый дальний родственник, о существовании которого приятель не имел даже понятия: родственник этот немедленно приехал в Париж и остановился с женой и с детьми у приятеля в надежде найти подходящую неутомительную, но хорошо оплачиваемую работу.

Ну, а кроме новых вещей, как известно, хорошо под Новый Год иметь при себе также и деньги. Чем больше, тем лучше. Я знаю, например, одного состоятельного беженца, несколько лет прослужившего в Африке, который под Новый Год имел обыкновение держать в кармане все свое состояние. Под 1933 год при нем в бумажнике было около ста тысяч. И весь год он провел очень недурно. Под 1934 год он имел при себе только 85 тысяч. И этот год оказался значительно хуже. Под 1935 у него было только 800 франков. И год, как потом оказалось, получился очень тяжелый. А под 1936 он взял с собой только пять франков, у кого-то занятых. И нужно ли говорить, что весь этот 1936 год он всюду занимал деньги, где только мог?

Итак, селедка, пепел от бумажки, новыя вещи, деньги – вот опора светлого будущего. Не будем же легкомысленны! Счастье возможно и близко.

* * *

Я перечислил все самое главное, что нужно делать. Но есть кое-что, чего и не нужно делать, согласно приметам.

Вот, например, новогодние тосты. С пожеланиями. Сохрани Бог произносить их!

Помню я… Встречали мы 1919 год в Екатеринодаре. Чокались:

– Дай Бог в этом году быть в Москве!

И поехали в Новороссийск.

В Новороссийске на запасных путях встречали 1920 год. Чокались:

– Дай Бог в этом году быть в Москве!

И попали в Болгарию.

1921 год встречали в Болгарии. Чокались:

– Дай Бог в этом году быть в Москве!

Попали в Сербию.

1925 год встречали в Сербии. Чокались:

– Дай Бог в этом году быть в Москве!

И попали во Францию. Казалось бы, опыт учит, что не нужно больше никаких тостов. Не следует пожеланий своих произносить вслух. Но многие до сих пор не унимаются. Продолжают.

И вот один из Франции попадает на Дальний Восток. Другой в Бельгию. Третий в Италию. Четвертого просто высылают неизвестно куда. А мы по-прежнему:

– Дай Бог этот год…

Довольно, господа, довольно. Ограничьтесь селедкой, пеплом и новым носовым платочком в карман.

«Возрождение», Париж, 31 декабря 1937, № 4111, с. 5.

Наши друзья

Прямо поветрие какое-то. Все русские парижане обзаводятся животными: кошками, собаками, обезьянами. Есть даже чудаки, у которых в квартире завелись куры. Например, у одного моего знакомого: на письменном столике стоит миниатюрный домик для курицы; сам хозяин сидит у краешка стола, пишет мемуары, а курица забирается в домик, торжественно куд-кудахчет и несет яйца.

Что это такое? Признак чего?

Может быть, все скоро в Россию поедем?

Сейчас в какой дом ни придешь, к кому из старых знакомых ни заглянешь, всюду только и разговоров, что о щенятах и кошках. Казалось бы, в чреватое событиями время есть чем обменяться друг с другом при встрече. Тут и проблема помешательства Сталина, и проблема невмешательства в Испании, и проблема замешательства с Австрией…

А хозяева почему-то весь вечерь наводят разговор на собачий вопрос.

– Вы представьте себе, господа, – говорит счастливая владелица фокстерьера. – Моему щенку еще четырех месяцев нет, а он уже знает десять русских слов, три французских и два английских!

– Поразительно, поразительно, – подтверждает хозяйка молодой таксы. – И откуда только у них ум берется? Моя Шиши на днях всех изумила. Выхожу я из своей виллы в Кламаре, зову Шиши погулять, открыла калитку… А она что же? Выскочила на улицу не через калитку, а совершенно самостоятельно через дырку в заборе!

– Это что, дырка в заборе! – пренебрежительно замечает журналист, обладатель французского бульдога. – А вот мой буль, действительно, феномен. Чувствует меня даже по телефонным звонкам. Если звонит кто-нибудь посторонний, не двинется с места. Но достаточно мне самому позвонить к себе домой, чтобы он угадал, что звонок от меня. Начинает от радости носиться, лаять, кусать кого ни попало.

Нет, безусловно, вся эта мания обзаведения домашними животными – к отъезду. Очевидно, перед возвращением на родину нам инстинктивно хочется набрать здесь как можно больше верных друзей, чтобы и об