минуту он готов остановить "танец-подарок", но к брату обращается Джарвис.

– Все в порядке, мальчики просто танцуют, – говорит она с невинной улыбкой.

Она переводит на меня многозначительный взгляд и подмигивает. Я едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Клянусь, только мой брат может быть настолько наивным.

– Они же не собираются полностью раздеваться? – я спрашиваю у Кэша. – Иначе у моего брата случится сердечный приступ.

Загадочно улыбнувшись, Кэш качает головой под музыку и делает глоток виски. И когда он успел достать выпивку?

– Почему бы и нет, – отвечает он.

– Что именно «нет»? – уточняю я. – Почему бы им не раздеться? Или почему бы у моего брата не случился сердечный приступ?

– Не волнуйся, Жасмин. Чуваки просто немного потанцуют, – объясняет мне Кэш. – А если кто-то из них тебе надоест – дай знак, и они свалят.

***

Кэш говорил на полном серьезе. Парни из бывшей футбольной команды заканчивают свой танец в брюках и не доводят до инсульта моего брата. Затем они присоединяются к нашей маленькой вечеринке.

За столом Стив толкает речь о том, что в девятнадцать лет начинается "все самое интересное и развратное". Но его перебивает Даниэль, громко включив музыку. Вскоре танцы возобновились. И настолько энергичные, что завибрировали окна в гостиной.

Пока кто-то из гостей наедается пиццей, а кто-то танцует, Кэш наливает мне дорогое шампанское, которое принес с собой. Я не отказываюсь и осушаю пару бокалов.

От повышенного градуса в крови мне становится душно. Мое лицо краснеет, и я выбираюсь на террасу. Прохладный воздух обрушивается на меня, и я благодарственно вдыхаю его полной грудью. Мой взгляд скользит по заднему двору, заваленным снегом.

Честно говоря, сегодня идеальная ночь для торжества: с ночного неба сияет серебристым светом луна, снежинки падают медленно и неспеша, поблескивая в огнях фонариков, опоясывающих крышу террасы.

Что касается меня – я готова зарыдать от всей этой миловидной картины.

За моей спиной шумная тусовка, погода, как в заставке из рождественского фильма, а мое сердце ревет вместе с моею душой.

Мне безумно не хватает Десмонда. Не хватает того, как он ждал меня, пока я спускалась к нему со второго этажа через окно. Не хватает того, как он заключал меня в объятия и целовал так, чтобы я прочувствовала всю его любовь. Не хватает того, как он брал меня за руку, и мы отправлялись в одну из лучших ночей нашей жизни.

Волна вселенской печали проносится через меня.

Вдруг откуда-то из глубин двора стремительно взлетает вверх яркая вспышка. Она с грохотом взрывается в воздухе множеством искр. Следом за ней в ночное небо взметается еще одна вспышка золотистого цвета, затем еще и еще. Фейерверк грохочет рядом с моим домом, и за считанные секунды на террасу выбираются гости.

– Жасмин, с днем рождения! – около меня встает Кэш и набрасывает на мои плечи куртку.

Все шумят и кричат поздравления, и в это мгновение я чувствую на себе обжигающее тепло. И я уверена, что дело не в куртке. Обычно так происходит, когда рядом находится он.

Но это невозможно. Мой любимый далеко от меня. И вернется в Бостон лишь к Рождеству.

Пока все смотрят на фейерверк, я оглядываю террасу. Кажется, мои глаза предательски обманывают меня. Иначе нет другого объяснения тому темному и высокому призраку, который пристально наблюдает за мной.

Я моргаю несколько раз. Наверное, мне не стоило пить шампанское на голодный желудок. Вероятно, алкоголь сыграл в жестокую шутку с моей разыгравшейся фантазией. Мне мерещится, что у основания террасы стоит Десмонд.

Во всем, мать его, величии и плоти.

– Крис…

Из-за грохота фейерверка я не могу услышать его голос. Но я отчетливо вижу, как его губы шевелятся, когда он произносит мое имя.

Я делаю глубокий вздох, ощущая, как сердце сначала останавливается, а затем бьется с утроенной силой. Оно так стремительно колотится, что я ощущаю его отдачу в моих руках. В моих руках мое сердце, и прямо сейчас я готова вручить его Десмонду.

Конечно, если он не плод моего больного воображения.

Я боюсь, что Десмонд исчезнет так же внезапно, как и появился. Поэтому срываюсь с места и бросаюсь к нему. Без промедления я обвиваю его шею руками, а он прижимает меня к себе.

От ощущения того, как наши тела соприкасаются, я разрываюсь на миллионы осколков и собираюсь обратно в более цельное существо, чем когда-либо была прежде.

– Я до сих пор не могу поверить, что это ты, – мой голос тихий и настороженный.

Десмонд берет мое лицо в свои руки и запрокидывает мою голову, чтобы наши глаза встретились.

– А так поверишь?

Прежде, чем до меня успевает дойти смысл его слов, Десмонд наклоняется и целует меня. Его губы впиваются в мои, и все чувства внутри меня взрываются искрами. Его рука обвивается вокруг моей талии, а язык владеет моим ртом, посылая по телу мощные снаряды тепла. Это похоже на то, как приятный ток ударяет по каждому нервному окончанию.

– Теперь верю, – шепчу я напротив его губ.

Десмонд снова целует меня, но на этот раз нежно и мягко. Его губы и язык ласкают меня, словно он пытается показать мне каждую часть своей любви, хочет заполнить каждый день нашей разлуки, стремится восполнить каждый момент, когда нас разделяло расстояние.

Сквозь грохот от фейерверков я слышу позади себя улюлюканье. Подавив горестный стон, я отстраняюсь от Десмонда.

Его лицо поочередно озаряют вспышки от фейерверка. Я неотрывно гляжу в его глаза, которые завороженно смотрят в мои. Затем опускаю взгляд на его губы, на то, как соблазнительно изогнута его верхняя губа, а нижняя уже припухла от нашего поцелуя.

Подняв руку, я провожу по его точенной линии челюсти, чувствуя подушечками пальцев легкую щетину. Боже, я до сих пор не могу поверить, что он рядом. Десмонд со мной.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я. – У тебя же еще не закончился гоночный сезон.

У меня в груди застывает ком от собственных слов.

«Черт, Кристи. Почему ты сказала именно это,