и, если нужно, быстро забывать бесполезное и освоить ряд других интересных приемов для работы с воспоминаниями.

— Это кажется, что от клонов передается не только знания, но и усталость. Она тут, — указал сенсей на голову, — мозг устает от потрошения памяти клонов. Эта усталость может убить шиноби, особенно если он не Узумаки.

Когда все записал, понял, что меня что-то гложет.

Наконец поймав мысль, вспомнил тренировки Наруто с Ямато, Хатаке и Сакурой, которые были в манге.

Какаши и Ямато твердили, что нужно больше клонов. Наруто вкалывал без передышки, его клоны совершали однотипные действия, а еще он ел стимуляторы чуть ли не ведрами. Харуно эти шарики из аптечных травок как пирожки лепила — целыми корзинками.

Старик что-то сказал, но я, боясь потерять мысль, машинально ответил:

— Да, конечно, Акийоши-сенсей.

— Ирука-кун, будь внимательнее, — видимо, я сказал это невпопад.

— А могли эти самоуверенные кретины «сжечь» мозги Наруто, просто не зная, что они вообще делают?

Мелкий отвлекся от шпаргалки, удивленно переводя взгляд с меня на недоумевающего Акийоши и обратно.

— Простите, я должен обдумать одну мысль. Это важно — я сообразил, что я ляпнул что-то не то.

Акийоши, кажется, обалдел, но возражать не стал.

А я мысленно ответил сам себе: “Или они учили Узумаки так же, как Джирайя: делай то, не знаю что?”

Они ведь сами с клонами никогда толком не тренировались. Ни один из этих «гениальных учителей» никогда толком не тренировался таким способом — им якобы чакры не хватало. А может, и на самом деле не хватало, черт их знает.

Но это ведь как доверить обезьяне разминировать бомбу. Она дернет не за тот проводок, и всем вокруг станет плохо. И сделает она это даже без какого-либо злого умысла. Но тем, кого по округе кровавыми ошметками разбросает, от этого легче уже не будет.

Боги, избавьте меня от таких друзей! А уж с врагами я сам как-нибудь справлюсь.

— Какие «самоуверенные кретины»? — уточнил сенсей, он-то моих мыслей целиком не слышал, а только возмущенное бормотание в начале — Ирука-кун, о чем ты задумался?

— Погодите, я мысль сформулирую.

Обмозговав ошибки канонных учителей, я спросил:

— Скажите, Акийоши-сенсей, а то, как нужно тренироваться с теневыми клонами, — это общеизвестная информация? То, что техники работы с памятью дублей не являются общедоступными, и так понятно, без уточнений.

— Нет, — лукаво усмехнулся старик. — Это один из самых важных и хорошо охраняемых секретов нашего клана.

Обратившись в слух, я даже чуть подался вперед.

— Когда мы подарили эту ценнейшую технику Хашираме-саме, как часть приданого за Мито-саму, мы раскрыли им часть секретов, но не все. Это была проверка его и клана Сенджу на мудрость и умение видеть скрытое в скрытом, замечать намеки и задавать правильные вопросы.

Призадумавшись, я потер подбородок: приданное-проверка. Надо же до такого додуматься!

— И я надеюсь, что ты понимаешь — секреты теневых клонов должны остаться нашим клановым секретом, — с намеком сказал патриарх Узумаки.

— Останутся, — твердо кивнул я.

Что-то в словах старика меня покоробило, и я спросил, немного поколебавшись:

— Вы так странно сказали, будто считали Хашираму и всех Сенджу какими-то неопытными детьми или неотесанными варварами, которых требовалось проверять…

— Ты очень наблюдателен, — похвалил меня старик. — И тебе не показалось. Мы хорошо к ним относились, но все равно они были варварами, отправлявшими детей на смерть и не знавшими элементарнейших вещей, которые каждый Узумаки проходил в школе.

— А я думал, что Академия шиноби — это изобретение Второго, — несколько растерянно сказал я.

Акийоши засмеялся.

— Нет, ваша Академия — всего лишь бледное подобие нашей школы шиноби, где дети учились с шести-семи лет до пятнадцати-шестнадцати, после чего они проходили полевую практику, выбирали специализацию и могли учиться дальше — еще три-четыре года. В настоящей Академии Шиноби.

— А… Что вы изучали?

— Все, — лаконично ответил старик. — Тайдзютсу, ниндзютсу, фуиндзютсу, гендзютсу, медицину, ловушки, физику, химию, инженерное дело, биологию, психологию, литературу, законодательство, этикет, каллиграфию и многое другое. Без знания законов природы и теории чакры, которая позволяет игнорировать и даже изменять их, невозможно создавать новые фуиндзютсу, техники и даже сложно придумывать новые приемы тайдзютсу. Но прежде всего дети учились создавать и правильно использовать теневых клонов, чтобы за девять лет обучения изучить в два-три раза больше, чем их сверстники без клонов.

Глядя на мое обалдевшее лицо, старый шиноби рассмеялся:

— Не нужно так удивляться, Ирука-кун, все-таки наш клан произошел от уцелевшей с Темных Времен военно-исследовательской базы, а не от случайной банды пиратов или головорезов. Поселение ученых, исследователей, инженеров и военных… — тут старик осекся и серьезно сказал: — Извини, я никоим образом не намекаю на твой замечательный клан, ближе которого у нас сейчас никого нет.

— Ничего страшного, — хихикнул я, улыбнувшись, — прошлое в прошлом. Главное, что сейчас мои родственники этим больше не промышляют.

Старик кашлянул в кулак, пряча глаза, а мне пришлось сделать вид, что я этого не заметил.

— Не просветите, что за Темные Времена вы имеете в виду? — перевел я разговор. — Мне кажется, что я впервые об этом слышу.

Более того, об этом и Ирука, кажется, ничего не слышал, потому что даже тени воспоминания не появилось.

Узумаки, поморщившись, сказал:

— Я могу рассказать тебе только уцелевшие легенды. Все их объединяет одно: Темные Времена наступили с приходом в наш мир Джууби, десятихвостого демона. А до этого люди обладали куда большими знаниями и могуществом. Достоверных данных с тех пор было мало даже в нашей научно-исследовательской базе, поскольку очень много информации хранилось на древней технике, специальных машинах вроде уцелевших компьютеров, — засомневавшись, понял ли я, Акийоши пояснил: — Это что-то типа суперкалькуляторов, может, ты что-то подобное видел у ваших исследователей. А потом с этими машинами что-то случилось.

Призадумавшись, я чуть было не ляпнул, что компьютер и калькулятор — это «немного» разные приборы. Хорошо, что вовремя опомнился: мне-то, деревенщине конохской, не положено таких вещей знать. Оставалось только покивать с умным видом.

Ирука-то компьютер лишь однажды видел, да